Тихий омут и бестолочь
Шрифт:
– Что-то ты рано. Не повезло сегодня, дорогой? – скривив губы, хмыкнула Вика.
Костя игнорировал ее провокацию, залез в холодильник за пивом, открыл, хлебнул и только потом спокойно ответил:
– Карта не шла. Чего зря деньги просаживать, если игры нет?
– Ну конечно.
Они молча уставились в телек. Костя пытался перестать думать о Марине, но глаза все равно стекленели, не давая сосредоточиться на глупой картинке из экрана. Бирюков проморгался, украдкой взглянул на Вику, пытаясь убедить себя, что сейчас самое время забыться с помощью качественного секса
Костя молча допил пиво и уже собирался удалиться в душ, когда Вика вдруг выдала:
– Меня задолбали твои гулянки, Костик. Думаешь, я не знаю, по каким казино ты мотаешься?
– А? – только и открыл рот Бирюков.
– Раньше хоть стеснялся, скрывался. Шлялся, когда мы разбегались, – понесло Панину. – А теперь…
Она даже изобразила что-то типа всхлипа. Костя не смог сдержаться и рассмеялся ей в лицо.
– Чего ты ржешь, козел? Думаешь, я всю жизнь буду глаза закрывать? – взбеленилась она, вскакивая с табуретки.
– Вик, не смеши меня. Честное слово, чего за разборки ты устраиваешь? – продолжал веселиться Бирюков.
– Я серьезно, Кость, хватит выставлять меня дурой. Тебя же видят наши друзья, люди говорят. Даже до папы уже дошли слухи.
– Ах, ну если до папы… – воздел глаза к потолку Костя, приравнивая папу Вики к богу, как того требовала религия Паниной.
– Хватит паясничать, Бирюков. Я не желаю больше терпеть твои гулянки, понял? – она ткнула в него наманикюренным пальчиком. – В твоих интересах сейчас стать хорошим мальчиком, тогда мы сможем летом пожениться.
– Прости, что? – вытаращился Костя, не веря своим ушам.
– Что слышал, я оценила твой финт ушами. Считай, ты выиграл, я выйду за тебя.
– Викусь, родная, напомни, а когда я делал тебе предложение?
– Кость, ну хорош кривляться, мы пять лет вместе. Пора все это дерьмо узаконить. Не корчи из себя идиота, ты и так на него очень похож.
Бирюков взял паузу, стараясь по-быстрому осознать все, что эта спиногрызка только что сказала. Он прикурил, налил себе коньяк, опрокинул, выдохнул дым в потолок. Его застало врасплох Викино заявление.
«Странный народ – бабы. Пока прогибался, она сама шлялась и вроде как была счастлива. Стоило мне расслабиться, как эта зараза тянет вожжи. Воображаемые вожжи. Которые существуют только в ее больном сознании», – подумал Костя. А вслух сказал:
– Вик, мне неприятно ранить твои чувства, – он приложил ладонь к груди, – но я не собираюсь на тебе жениться. Никогда не собирался. Если честно, я и живу с тобой последнее время по привычке.
– Что? – теперь настала ее очередь выкатывать глаза.
– Что слышала, дорогая.
Вика изменилась в лице, и Костя вполне допускал, что сейчас ему второй раз за вечер съездят по физиономии. Но Панина почти мгновенно спрятала все эмоции, заулыбалась, обняла его, подставляя губы для поцелуев, и сладко зашептала :
– Малыш,
И она привычным, отточенным движением скользнула рукой к поясу его джинсов, наглаживая ширинку.
– Нет, Вик, – Костя перехватил ее руку. – Этот номер больше не прокатит. Хоть он у тебя и коронный.
– Говнюк, – только и бросила она, выкручивая запястье из Костиной хватки.
Дальнейший сценарий Костя знал, как свои пять пальцев. Вика рванула в спальню, матерясь в голос, и, понося его урода, начала закидывать в чемодан свои шмотки.
– Прибежишь еще, попросишь вернуться, да поздно будет, – вопила Вика на всю квартиру.
– Угу, – буркнул Костя, плеснув себе еще.
– Да где бы ты был, если бы не я…
– Да-да. Да-да.
– Сделала из мудака человека, и вот здрасте.
– Кошмар, какая черная неблагодарность, – продолжал стебаться Костик, присев обратно за стол и закинув ноги на соседнюю табуретку.
– И даже не смей мне звонить, говна кусок, – рявкнула она, хлопая дверью.
Ушла.
Костя выглянул в окно, провожая глазами Вику и такси.
– Ночь обломов, – хмыкнул он.
Едва машина уехала со двора, Костя почувствовал, как у него гора с плеч свалилась. Он теперь отчетливо понимал, что не упустит такой удачный шанс отвязаться от Паниной с концами. Разумеется, он не будет звонить, да и на ее звонок больше не ответит. Хорош.
Костик прошел в прихожую, отметив, что ключей от квартиры Вика не оставила.
– Надо будет замки поменять, – решил он, а потом неожиданно для самого себя, подпрыгнул, вскинув руки вверх. – Йуху, свобода.
Он почувствовал непреодолимое желание скакать козлом от радости, танцевать, петь. Костя залез в кладовку и вытащил гитару. Вика ненавидела, когда он играл, просто не выносила.
«Даже не начинай выть, Бирюков», – всегда говорила она, стоило Костику тронуть струны.
Но теперь он мог выть сколько душе угодно. На луну, солнце, облака и просто так.
– Напишу-ка глупенькую песню для постылых якобы друзей, – затянул он любимого Чижа, смакуя мотив и приятное трение струн о пальцы.
Костя сбивался и в словах, и в музыке, но упрямо рылся в памяти, перебирая аккорды, склоняясь к грифу, качая в такт головой.
– Где моя прекрасная Ассоль? – допел он последние слова, поставил гитару на пол.
Упав в кровать, Бирюков еще долго не мог уснуть. Его мысли танцевали хороводом, и все больше вокруг маленького приключения с Мариной. Если уход Вики не особо тронул чувства Кости, то ураган по фамилии Иванова навел немалый шухер. Даже своими в настоящий момент изрядно пьяными мозгами Кос понимал, что их отношения с Мариной уже не будут прежними. Но даже несмотря на все сложности, он не жалел, что подошел к ней на танцполе, что ответил на хмельной поцелуй, что утащил ее, почти невменяемую от возбуждения, на диван. Вот ляпнул про имя он зря, ведь именно это привело девушку в чувства. Она почти мгновенно превратилась из расслабленной, стонущей богини обратно в чопорную бухгалтершу. А уж когда она начала ездить ему по ушам, уверяя, что все показалось…