Тихий шепот любви

Роа Виктория Алекандровна

Все это заставляло меня трястись от злости, но вдруг, я почувствовала, как ладони Андрея проникли под юбку, и я вернулась в нашу с ним игру тел. Пока солдаты переговаривались между собой, что-то шутили и не прекращая смеялись над очередной шуткой, я почувствовала, как твердый мужской орган упирается в мою промежность. Прикусив губу, я плавно опустилась по этой жерди вниз, извиваясь от одного чувства, как он проникает глубже и глубже. Как только я полностью опустилась вниз, мне стало дурно. В глазах закружилось, на секунду потемнело, и я боялась сорваться на громкий стон. Андрей приподнялся, и придерживая левой рукой мою поясницу, правой он зажал мне рот продолжая проникать в мой сочащийся

бутон сильнее и сильнее. Я видела, как он задерживает дыхание, а после жадно хватает воздух стараясь не шуметь. Солдаты словно не собирались никуда уходить, и от этого по телу стекал горячий, нервный пот.

Вдруг Андрей остановился, и покосившись в сторону доносящихся голосов, прошептал мне — «Нужно остановится, нас может быть слышно». Это заставило мой прежний энтузиазм пробудиться вновь. Я сняла с себя все вещи, и это сработало на него, как красная тряпка на быка. На снятых вещах оказалось гораздо мягче, и я встала на четвереньки, чтобы дать ему возможность грубо овладеть мною сзади, что он, собственно и сделал, но продолжал зажимать мне ладонью рот. Как бы это странно не было, но такая небольшая деталь придавала неповторимой пикантности в этот запретный акт. Мы не знали сколько прошло времени с начала, но, мы оставались за этой горой сена до тех пор, пока солдаты не разошлись по своим постам. За это время Андрей зарычал ровно три раза, и столько же раз опылил мой бутон, словно не устающая пчелка. Мне стало гораздо, гораздо легче. В его обитель мы вернулись с первыми лучами солнца, с первым пением птиц.

На утро меня позвала к себе Мария, где помогла помыться, подстригла мне волосы до плеч (чему я была невероятно рада), а Андрей устал настолько, что не вышел на завтрак, обед, и проснулся ближе к вечеру. Я не смогла уснуть, и все смаковала тот заряд энергии, что я получила этой ночью. Санитарка выдала мне чистую одежду: галифе (хотя оно дозволено здесь только мужчинам), и чистую, легкую гимнастерку. Оставшись сидеть на скамье у дверей в обитель особиста, я достала зеленое яблоко, и нарезая дольками, отправляла в рот мякоть, как вдруг увидела Шуру, что так стремительно направлялась в мою сторону. «Какого черта ей опять нужно?»-подумала я.

— Ника, — ее голос груб. — в лагере было принято решение, что ты должна исчезнуть. Мы выгоняем тебя, и даем тебе час, чтобы ты убралась. — уверенно произнесла девушка.

— Больше ты ничего не хочешь? — спросила я, отставив в сторону нож и яблоко. — а? Шура, кто это мы? Ты и твоя свора шакалов? Отстань от меня, и займись уже наконец-то своим делом.

— Как ты их назвала? — девушка прищурилась, и грубо схватила меня за локоть. — повтори, дрянь.

— Еще раз назовешь меня дрянью, — я грубо отпихнула Шуру. — я выпотрошу тебя, как рыбу и оставлю подыхать. Тронешь меня еще раз хотя бы пальцем, не обижайся! — прошипела я.

— Так, Шура, Ника, что происходит? — Андрей облокотился ладонями о дверной косяк, и мы обе обернулись.

Шура крепко сжала мой локоть и замерла. Я самодовольно улыбнулась, и Андрей, старался сохранять невозмутимость, силой сдерживая желание мне подмигнуть, улыбнуться, позвать в свои объятья. Я слышала нервное дыхание девушки, и это было неудивительно. Андрей стоял в одних только галифе, а его торс обнаженный, мужественный, так и напрашивался на женскую ласку, на поцелуи, что от груди спускались бы к паху и ниже. Он вышел из тени своего пристанище, и коснувшись ладонями своих боков, посмотрел на Шуру.

— Отпусти ее. — грубо произнес Андрей, но Шура только сильнее сжала меня.

— Андрей, я давно должна была тебе сказать… — прошептала Шурочка, и вдруг с ее глаз упали несколько капель слез. — она диверсантка Лоры. — выкрикнула девушка, и тут не выдержала

я.

— Ах ты тварь! — выкрикнула я вцепившись в ее волосы.

Никогда в жизни не дралась, но сейчас просто не могу успокоиться. Эта негодяйка Шура задела не только меня, но и Лору. Как она только посмела. Никто из солдат не осмелился разнять нас, да и это было бы лишним. Я била ее с такой злостью, что из ее носа стекала тонкая струйка крови. Удар за ударом, и я словно в тумане. Не понимая, что творю, с какой силой бью ее, но я хотела, чтобы эта тварь поняла, что на меня свой рот она раскрывать не имеет права. Сознание вернулось ко мне, когда я явно ощутила твердо удерживающую мою грудь женскую, нежную кисть. Между нами стояла Маша. Женщина посмотрела своим недовольным взглядом на меня, а после разочарованно на Шуру.

— Шура, ти зовсім з розуму зійшла? Що ти робиш? Ганьба. Влаштувала бійку з дівчиськом. — женщина вся сжалась от недовольства. — я не потерплю такого в таборі майбутніх переможців.

*Шура, ты совсем с ума сошла? Что ты делаешь? Позор. Устроила драку с девчонкой. Я не потерплю такого в лагере будущих победителей.

— Она начала это первая! — выкрикнула Шура. — почему опять виновата я?

— Та тому що ти командир батальйону!!! — Мария топнула своей изящной ногой. — коли ти нарешті зрозумієш, що тут ти не просто головна, а приклад, що повинна подавати свої підлеглим?

*Да потому что ты командир батальона! Когда ты наконец-то поймешь, что здесь ты не просто главная, а пример, что должна подавать свои подчиненным?

— Ты всегда считаешь правыми всех, кроме меня. — с глаз Шуры прыснули слезы. — да почему все должно лежать на моих плечах!!!!

— Тому що це вибрала ти. Навчися нести відповідальність за свої вчинки. Ти доросла жінка, а істерики, як у моєї молодшої дочки!

*Потому что это выбрала ты. Научись нести ответственность за свои поступки. Ты взрослая женщина, а истерики, как у моей младшей дочери!

Шура ушла в сторону реки громко рыдая от произошедшего. Как только ее силуэт скрылся в тени деревьев, Маша повернулась снова ко мне.

— Ніка, так не можна. Я розумію все, але ти вчинила недобре. Будь Так добра, йди і подумай над своєю поведінкою. Ти прекрасно знаєш, що я люблю тебе, як сестру, але і Шура мені не чужа. — женщина кивнула в сторону пристанища Андрея, и я не стала возражать.

*Ника, так нельзя. Я понимаю все, но ты поступила нехорошо. Будь так добра, иди и подумай над своим поведением. Ты прекрасно знаешь, что я люблю тебя, как сестру, но и Шура мне не чужая.

Из окна я видела, как Маша подошла к Андрею, и он приобнял ее за плечи, а она, коснулась ладонью его торса так, словно уже это делала. Так. Я чувствую нарастающий ком ревности. Двуличная дрянь. Строит мне свои невинные глаза, выставляет себя святой, но сама поступает, как….

Глава 10

*Ника.

*День третий.

Это мое проклятье. Проклятье чувств, проклятье желаний. Мое проклятье любви, что несу в своём пронзенным сердцем. Огненная стрела, что торчит из моего тела, и я не в силах вынуть ее. За что и обязана нести крест этих чувств до конца, я беспомощная. Словно демон шепчет мне, что я раба своей верности, что проклята всеми за любовь, и кроме, как ронять кровавые слезы меня может ждать только сожжение, но я знаю, что меня хранитель мой спасет, направит на верный путь. Я в жертву принесу себя, стану той, кто сумеет пережить предательство, смогу вынуть ту горящую огнем стрелу, и уйти. Словно обвитая колючей розой, я готова идти сквозь шипы, ради спасения. Проклятая, но хранитель мой не даст мне сгинуть в этом безумии собственных мыслей. Я чувствую тебя…ты здесь…