Тихоня для шалопая
Шрифт:
— Тёма, прекрати, — прошу жалобно, начиная плакать сильнее. — Прошу тебя, Артём.
— Больше не любишь меня? Теперь тебе не приятны мои прикосновения? — шепчет с непонятной злостью мне на ухо, целуя мочку.
И снова совершенно незнакомые эмоции, которые странной тянущей пульсацией отзываются внизу живота, когда язык обводит ушную раковину, пугают меня.
— Тёма, пожалуйста, — ноги подкашиваются от нахлынувших чувств, и я впиваюсь пальцами в широкие плечи парня.
— Что, пожалуйста? — шепчет
— Прекрати играть с моими чувствами, Тём. Прошу тебя, Артём. Прошу, — я всхлипываю громко, а по щекам начинают литься крупные слёзы. Боюсь, что у меня снова начнётся истерика.
Выдыхает резко. Немного резко дёргает мой подбородок вверх, стирая следы слёз большими пальцами. И со злостью, будто наказывая меня за что-то, впивается поцелуем в мои губы. Прикусывая. Оттягивая.
Язык с напором врывается внутрь. И начинает исследовать мой рот.
— Не могу, — шепчет, отстраняясь и со злостью смотря мне в глаза. — Я бл*ть не могу, Сонь.
Резко отталкивается руками от стены и, схватив свои вещи, даже не обуваясь, уходит, громко хлопнув напоследок дверью.
Запрокидываю голову и пытаюсь остановить слёзы. Зачем? Зачем он это делает? Зачем целует так сладко, что голова идёт кругом и дыхание останавливается? Зачем продолжает свои игры, если добился того, чего хотел?
Ведь я призналась ему в чувствах. Ведь он растоптал мои чувства. Получил желаемое.
Взгляд падает на пакет, который продолжает стоять на полу. Заглядываю внутрь. Чизкейк, железная банка с чаем и несколько больших плиток шоколада Lindt.
Безошибочно выбрал мои любимые лакомства. Вновь.
Улыбаюсь сквозь слёзы. Нежность разливается в груди. Тёмочка.
Ты же понимаешь, что просто не оставляешь мне шансов?
Глава 67
Артём
Что-то щелкнуло в моей груди, после слов Бэмби. После её откровения, на которое решится не каждый. Малышка вновь удивила меня. Такая нежная, ранимая, стеснительная, краснеющая от каждого моего прикосновения, она оказалась сильнее многих. В разы решительнее.
Почти две недели Соня не проявляется в школе. Краем уха слышал, что она заболела.
В среду, как обычно, отправляю сообщение с коротким текстом и жду её больше часа на лавочке у подъезда. Всматриваюсь в поворот, из-за которого должна появиться девчонка. Жду её, как преданный щенок. Выкуриваю сигарету за сигаретой, пока не начинает тошнить. Пока во рту не остаётся мерзкий привкус горечи. Не понятно от чего — от сигаретного дыма или от того, что не вижу знакомой фигуры во дворе.
Соня так и не приходит. И я чувствую чёртово отчаяние. Отчаяние от того, что я её теряю.
Набираю номер, но Бэмби не отвечает. Ни единого раза.
Бешусь. Хочу разнести всё вокруг. Десятки раз порываюсь поехать к ней, но не знаю адреса. Зачем? Что скажу? Что сделаю, когда увижу? Не имею понятия. Знаю только одно — мне просто жизненно необходимо её увидеть. Увидеть в её глазах все те чувства, о которых она мне говорила. Убедиться, увериться в том, что она не соврала.
— Бать, — обращаюсь к отцу, когда сталкиваюсь с ним на кухне, — скажи адрес Ефимовой.
— Зачем? — напрягается батя, не донося чашку кофе до рта.
— Соня болеет, хочу наведать, — даже не вру. — Мы с ней занимаемся дополнительно математикой.
— Кстати, о Соне, — батя скрещивает руки на груди. — Я говорил с Катей. Она мне рассказала о вашем разговоре.
— Кто бы сомневался, — закатываю глаза.
— Не смей играть с чувствами девочки.
Поздно, батя. Уже поздно.
Я уже причинил ей боль, но только удовольствия от этого не приносит. И я хочу с ней поговорить. Хотя понятия не имею, что ей сказать. Просто хочу увидеть.
— Ладно, не стану, — пожимаю плечами. — Скажи адрес, — прошу ещё раз.
— Нет, — батя качает головой. — Тебе не стоит ехать к ней, Артём. Адрес я тебе не дам.
— Ок, — покидаю кухню, не слушаю горячих речей отца мне в спину.
Знаю, что он мне ничего не скажет.
Адрес вычисляю элементарно, взяв батин телефон, пока он был в душе. Нашёл через навигатор место, куда чаще всего он ездит последнее время. На следующий день поехал по этому адресу.
Обшарив три подъезда и половину почтовых ящиков, нашёл номер квартиры Бэмби.
Девчонка открывает дверь и тут же испуганно пятится, когда меня замечает.
— Ты что здесь делаешь? — тихий голосок, по которому я чертовски сильно соскучился.
— Сегодня среда. У нас сегодня занятие.
А ещё мне безумно тебя не хватало, малышка, но я тебе не готов в этом признаться. Не сейчас.
Одним взглядом пытаюсь охватить всю Бэмби. С ног в смешных шерстяных носках до головы с растрёпанными светлыми волосами. Взъерошенная и смешная, но пизд*цки милая и какая-то… родная до щемящей нежности в груди.
Соня одета в короткие синие шортики, которые подчёркивают длинные стройные ножки, и белую майку, которая облегает каждый изгиб её тела. Подчеркивает тонкую талию, идеальный животик и маленькую грудь, со сжавшимися сосочкам.
Моя идеальная Бэмби.
Настолько охр*нительная, что не верится, что настоящая.
И всё. Для меня исчезает весь окружающий мир.
Остаётся только она. Бэмби. С широко распахнутыми зелёными глазищами и быстро вздымающейся от переполнявших эмоций грудью.