Тихоня для шалопая
Шрифт:
Ведь Артём чётко и ясно дал мне понять, что я ему не нужна. Вот только... Только непонятно его поведение. Почему? Почему он теперь не оставит меня в покое. Не насмехается над влюбленной дурой, а просто незримой тенью следует повсюду?
"Артём, прошу тебя, прекрати играть с моими чувствами. Я понимаю, что для тебя это лишь глупая забава, игра, месть ненавистной учительнице, которая к тому же оказалась любимой женщиной твоего отца. Но для меня это вовсе не игра. И не шутки".
"Я не шучу,
И снова малоинформативный ответ. Качаю головой и кусаю губы до крови. Только я твёрдо решила держаться от него подальше, как он практически не дает мне шанса избегать его.
Блокирую телефон и включаю любимую песню, шёпотом подпевая. Пальцем на запотевшем стекле вывожу узоры.
Мама когда-то сказала, что любовь иногда бывает хуже раковой опухоли. Она разрастается с невообразимой скоростью. И иногда наступает момент, когда бороться с ней уже поздно. Настолько прочно селится это чувство в сердце, в душе. И если эта любовь злокачественная, то она постепенно убивает изнутри. Изощрённо. День за днём. Час за часом. И нет от неё лекарства.
Тогда я не предала значения её словам. А потом, после её смерти, пришло осознание — мама любила папу именно так. Для неё папа был личным богом. Даже больше, чем смыслом жизни. Он был всем. Она шутила, что её любовь доброкачественная опухоль. Сидит себе в сердце и не истощает её организм.
Она ведь понимала. Понимала, что её любовь была зависимостью. И подсознательно боялась того, что папа уйдёт к другой женщине. Подсознательно знала, что он слаб духом и при первой настоящей трудности, будет искать утешения на стороне. И ведь вполне возможно, что она сама создала психосоматическую программу на самоуничтожение. Подсознательно. Того не осознавая разумом. Чтобы убедиться в своих догадках. Разочароваться. И возненавидеть.
Как же страшно любить настолько сильно! А ещё ужаснее осознавать, что я до боли в груди, до дрожи в каждой клеточке своего тела настолько же сильно полюбила Артёма.
Глава 70
Екатерина
Закрыла дверь в свой кабинет на ключ и двинулась в учительскую, чтобы оставить журнал одиннадцатого класса, когда заметила Артема стоящего у окна и пристально наблюдающего за кем-то.
Коридор, залитый ярким солнечным светом, был практически пуст, последние ученики покидали школу после шестого урока, и уборщица уже двигалась в мою сторону с ведром в руках и шваброй наперевес.
Ступая на носочках, чтобы не был слышен стук каблуков, подошла к парню со спины, снова поражаясь тому, насколько высок этот парень.
Встала справа от него, чтобы видеть его профиль и проследить за направлением пристального взгляда Артёма. Парень внимательно смотрел на Сонечку, которая запутавшись в шарф практически по самые глаза, шла к школьным воротом прочь. Смотрел не отрываясь, нахмурив брови, как это всегда делал его отец, когда глубоко задумывался. Вижу, как он сжимает на мгновение кулаки и стискивает зубы, когда рядом с ней оказывается Марк, её одноклассник. А затем лохматит волосы на затылке и с каким-то злым отчаяньем выдыхает.
— Артём, мы можем с тобой поговорить, пожалуйста? — прошу тихо, прикасаясь пальцами к его плечу.
Парень вздрагивает и переводит на меня рассеянный, расфокусированный взгляд. Моргает два раза растерянно и переспрашивает глухо:
— Что?
— Я спрашиваю, можем мы поговорить, Артём? — повторяю терпеливо, хотя хочется плюнуть на всю эту глупую затею с разговорами и уйти. Ведь ещё ни разу у меня не выходило с ним поговорить нормально и без взаимных оскорблений. Ни одного единого раза. И сейчас я снова напряжена до предела.
— Давай, — дёргает плечом и снова кидает взгляд в окно, где уже не видно миниатюрной фигурки моей сестренки. — О чём ты хотела поговорить, Катя? — на последнем слове делает ударение.
— Артём, я прошу тебя, давай забудем всё, что произошло между нами. Знаю, что наши отношения не задались с первого дня, но я ведь не слепая, вижу, что между тобой и Соней что-то происходит. И понимаю, что ты начал реализовывать свой план. Прошу тебя, Артём, не обижай её. Умоляю. Она нежная и хрупкая. Она…
— Я знаю, Катя, — перебивает меня резко на полуслове, вскидывая руку. — Это всё, что ты мне хотела сказать? — резкий тон. — Или хочешь поговорить ещё о моём отце?
— Артём… Давай ты не будешь лезть в мои отношения с Гришей.
— А ты не лезь в мои отношения с Соней.
— Она моя сестра! И я не могу стоять в стороне молча, когда знаю, что ты играешь с её чувствами, — я начинаю заводиться. — Соня не игрушка, Артём.
— А он мой отец, Катя! И я знаю таких как ты! Ты слишком молода и, чего врать, красива. И через несколько лет ты благополучно найдёшь себе молодого любовника, наставляя рога моему отцу за спиной. Отсудишь половину имущества и свалишь за границу со своим любовником.
У меня дыхание перехватывает в груди от того, насколько уверено и хлёстко звучат его слова.
— Я люблю Гришу! — выдыхаю сердито и зло, сощурив глаза и наставив на него палец.
— Его ли? Или его деньги? — спрашивает едко. — На этом наш разговор завершён, Катя?
— Артём, прошу, найди иной способ мести мне. Только не через Соню!
— Не переживай, обязательно найду, Катя, — бросает небрежно и уходит.
Смотрю ему вслед и чувствую себя странно.
Артём изменился. Сильно изменился со дня нашей первой встречи. И почему-то мне кажется, что к этому причастна Соня.
Закончив все дела в школе, поехала домой, по пути заскочив в аптеку. Последнее время меня тошнило слишком часто. Что не могло не волновать меня. Ведь с Гришей мы не предохранялись.
И сейчас, я сижу на бортике ванны и смотрю на тест на беременность в своей руке, мысленно отсчитывая каждую секунду.
Глава 71
Гриша