Тихоня для шалопая
Шрифт:
— Вроде высохло, — говорит через десять минут, поднося ткань к губам. — Можешь переодеваться обратно.
— Спасибо, — робею, забирая своё платье из его рук и сбегая от пронзительного взгляда в кабинку.
Переодеваюсь быстро и выхожу, ладошками разглаживая юбку платья.
— Спасибо тебе большое, — я чуть ли не шаркаю ножкой, чувствуя дикую неловкость, протягивая ему пиджак.
Но вместо того, чтобы забрать вещь из моих рук, Артём дёргает меня на себя, приподнимает за бёдра и усаживает меня на
— Повтори ещё раз, Бэмби, — шепчет, смотря на мои губы.
— Тёма… я… зачем всё это? — я теряюсь.
— Прошу, — просит болезненно. Будто мои слова для него панацея.
— Любимый, — обхватываю его лицо ладошками, смотря неотрывно в карие омуты и разглаживая пальцами болезненные складки на лбу. — Самый лучший. Самый невероятный. Самый-самый, — он смотрит на мои губы, не отрываясь. Будто боится пропустить хоть одно слово.
Впитывает, запоминает слова не только ушами, но и глазами. Каждой клеткой своего тела.
А я шепчу. Не боясь. Не стесняясь. Каждое слово, которое идёт из души. Из сердца. Делюсь этой любовью, кутая его. Согревая этими чувствами.
Артёма начинает бить дрожь. Парень утыкается лбом в моё плечо, руками оплетая мою талию. Глажу ладошками по затылку, целую влажный висок и продолжаю шептать. Рассказывать о чувствах, которые бурлят в груди, стоит только мне его увидеть.
Глава 74
Соня
Понятия не имею, сколько проходит времени, но нашу идиллию прерывают приближающиеся голоса и звонкий девчачий смех. Соскальзываю с подоконника на пол, целую гладкий подбородок несколько раз и осторожно выскальзываю из объятий Артёма.
— Нужно идти, Тём, — тяну за руку на выход. — Это женский туалет.
Кивает заторможено и послушно идёт следом. В коридоре сталкиваемся с одноклассницами, которые увидев нас, тут же замолкают и хищно начинают разглядывать, подмечая каждую деталь, которую потом можно будет обсудить, обмусолить.
— Чё зенки свои выпучили? — грубо спрашивает Артём, задвигая меня за свою спину. — Идите дальше.
И двигается быстро по коридору в сторону актового зала, где гремит музыка. За спиной тут же начинают шушукаться.
— Так это правда…
— Артём с ней…
— Офигеть…
— Я думала, что Маша наврала…
— Вот сучка… На меня даже не смотрел, а она его охомутала…
— Что он только в ней нашёл?
Я сжимаюсь с каждой фразой, которая доносится до моего уха.
— Забей, Бэмби! — останавливается резко и встряхивает за плечи. — Забей на них, Соня. Они просто безмозглые курицы.
— Я хочу домой, Артём, — мигом в моём теле закончились силы.
Усталость придавила пудовой гирей. Устала от злых подростков, которые не смогли меня принять, которые насмехались зло. Устала от непонятного поведения Артёма.
— Бэмби…
— Ничего не говори, Тёма, — кладу пальчики на его губы, качаю головой и грустно улыбаюсь. — Ты услышала все те слова, которые хотел услышать.
— Сонечка, послушай… — пытается перехватить за руку, но я отпрыгиваю назад, не позволяя ему себя коснуться.
— Оставь меня на сегодня, Тёма, — шёпот получается истеричным. — Прошу тебя. Потом поиграешься своей любимой игрушкой. Когда он соберёт мысли и чувства вместе.
Слова болью отзываются не только в моём сердце.
На лице Артёма боль и вина.
Больше нет сил смотреть на него.
Потому что я распахнула душу, открыла своё сердце. Практически кричала о своих чувствах. Но не услышала ни единого признания в ответ. Глухая стена.
Давлю ладонями на грудь, чтобы этим давлением прогнать из души колючую боль разочарования и разбитых надежд. Сколько ещё раз я буду чувствовать себя такой разбитой?
Больше не смотрю в сторону Артёма. Иду в зал, забираю букет роз, нахожу свою куртку и, обойдя по широкой дуге Артёма, который, как привязанный пошёл за мной, сбегаю на улицу.
Вдыхаю ледяной воздух, подставляю лицо колючим снежинкам и начинаю плакать в голос. Плевать, что кто-то может услышать. Плевать на всё.
— Сонечка, — родные руки обнимают меня, — что случилось? Тебя кто-то обидел?
Не могу ничего ответить Кате. Только лицом утыкаюсь в её плечо и начинаю плакать ещё громче.
Родные руки сестры гладят по голове и спине.
— Пойдём домой, моя родная. Гриша нас отвезёт.
Перевела опухшие от слёз глаза на высокого мужчину, на которого поразительно сильно похож Артём. Снова всхлипываю и киваю головой. Мужчина улыбается мне, а потом обращается к кому-то за моей спиной:
— Домой поедешь?
— Сам доберусь, — вжимаюсь сильнее в Катю, когда слышу этот голос.
Катя сердито шипит и тянет меня в сторону машины, которая стоит недалеко от входа. Уже сидя на заднем сидении машины кину взгляд на крыльцо школы, где Артём стоит рядом со своим папой, засунув руки в карманы и о чём-то беседуя.
— Что он опять натворил? — зло цедит сестра.
— Кто? Артём? Он тут не при чём, — вру я.
— Поэтому ты рыдала на крыльце, а он стоял сзади, — я моргаю удивлённо.
— Я с Машей столкнулась и случайно облилась соком. Очень расстроилась. Это ведь мама платье шила, — отчасти говорю правду.
Ведь платье мне шила мама на выпускной в девятом классе. И это платье я надевала по праздникам. И если бы не Артём, возможно пятно потом не отстиралось.
— Ладно, — сестра поджимает губы и пристально смотрит на меня, — сделаю вид, что поверила тебе.