Тихоня с искорками в глазах
Шрифт:
– Да, мама, - тихо прошептала Элида. – Теперь я понимаю, что письма были неправильным поступком, продиктованным чувством жгучей обиды, что я испытывала в тот момент. – Мать внимательно вгляделась ей в глаза, и увидев, что Элида говорит искренне, продолжила свою речь, но уже совсем в другом тоне.
– Герцог Лоут рассказал мне о том, что ты учинила в его замке. Если бы это рассказывал кто-то другой я бы объявила этого человека лжецом и обманщиком, поскольку МОЯ дочь, не могла сделать того, о чем мне рассказывали.
– Мама, - попыталась как-то оправдаться Элида, - ты не…
– Закрой рот, - коротко приказала мать, и Элида умолкла на полуслове. – Ты когда-нибудь
– всерьез заинтересовалась Элида, осознав, что обстоятельства обстоятельствами, но огромную роль играет личность человека. Она с раздражением вдруг подумала, что перед Лоутом она продемонстрировала себя в виде бесхарактерной, трусливой и глуповатой (что тут скрывать), особой, к которой невозможно было испытывать ни любовь, ни уважение, ни даже простую симпатию. Элида закусила губу, до того й противно стало от самой себя, а мать между тем продолжала.
– Герцог Лоут потребовал, чтобы в течении трех дней ты принесла ему свои извинения и по поводу своего недостойного поведения, и по поводу тех угроз, что посмела ему предъявить, а потом… - Мать сделала театральную паузу, - а потом, он разрешит тебе вернуться в его дом! – Элида быстро вскинула голову, не ожидая услышать эти слова.
– Мне придется вернуться к Лоуту? – с содроганием спросила она.
– А как же иначе? – неподдельно удивилась мать.
– Жена обязана жить в доме мужа, по возможности стараясь удержать от любопытства посторонних все те семейные проблемы, что могут возникнуть между мужем и женой, особенно в первые годы после свадьбы.
– А я не хочу возвращаться! – запальчиво крикнула Элида.
– А придется! – жестко и очень убедительно сказала мать.
– У тебя есть три дня, чтобы свыкнуться и смирится с этой мыслью, и обдумать свои дальнейшие поступки, чтобы они не осложнили твою жизнь, а, наоборот, облегчили ее. Ты вернешься к Лоуту ровно через три дня и ни минутой раньше – это последний мой тебе совет. Так ты хоть немного сохранишь свое достоинство, от которого остались одни ошметки, - брезгливо скривила губы Марриет.
– А если я не вернусь? – с дрожью в голосе спросила Элида.
– Об этом не может быть и речи! – сказала, как отрезала мать. – Ты вернешься, иначе Лоут с тобой разведется. Ты ведь знаешь, что это значит? – «Конечно знаю, - мысленно сказала Элида. – Это значит – СВОБОДА!».
– Тебя не примут ни в одном доме, - между тем продолжала Марриет. – «И больно надо», - про себя усмехнулась Элида.
– Ты не сможешь посещать балы! – с ужасом сказала мать.
– «Ура!», – чуть не закричала в ответ дочь.
– От тебя отвернуться все знакомые!
– «А что сейчас они ко мне повернуты?». – огрызалась в мыслях Элида. – Ты не получишь ни копейки ни от герцога, ни от меня, - твердо закончила перечень угроз от развода с Лоутом мать. – «А вот это настоящая проблема», - все также мысленно согласилась с матерью Элида.
– И еще… - в голосе Марриет явно сквозила неуверенность. – Как скоро герцог Лоут консуммировал ваш брак?
– Элида, которая теперь знала, что означает это слово и какое действие при этом совершается, вздрогнула.
– Он его не консуммировал, - тихо ответила она. Мать удивленно и тревожно посмотрела на нее.
– Как не консуммировал?
– Он сказала, что у него есть несколько десятков лет для того чтобы это желание пробудилось, а особенно возникло желание — это реализовать…
– Ох! – ахнула Марриет, но не из-за возмущения словами Лоута, а тем, что теперь вероятность развода стала совершенно реальной. – А ты не пыталась вечером подпоить его? – совершенно серьезно спросила она, досадуя на себя за то, не сказала этого Элиде раньше.
– Подпоить? – не поняла Элида. – Зачем?
– Как зачем? Чтобы он потерял над собой контроль. Бокал крепкого вина перед сном, потом ты, обождав какое-то время, чтобы он успел раздеться, под каким-нибудь предлогом заходишь к нему в спальню. Говоришь какую-нибудь чушь, что тебе страшно, зябко, прикасаешься к нему… нет лучше прижимаешься всем телом – и все готово. Брак консуммирован, а после этого ему с тобой развестись будет, ох как не просто! – Элиде вдруг показалось, что мама описывает ей не придуманную ситуацию, а ту, которая случилось в действительности… с нею самою, следующие слова матери только усилили это подозрение.
– Нет, я так не могу, - замотала головой Элида, которая даже в страшном сне не могла представить, как она заходит в спальню к полуголому Лоуту и начинает к нему прижиматься.
– Ты такая же нюня, как и твой отец! – с нотками раздражения в голосе сказала леди Марриет, и вот тогда-то Элида и подумала, что в вопросе консуммирования брака инициативу проявила ее мамочка.
– Мам, а ты любила папу? – неожиданно спросила она. Мать, которая в этот момент хотела что-то сказать, аж поперхнулась от этого вопроса. Марриет пронзила дочь взглядом, и Элида словно услышала ее голос, хотя та не произнесла ни слова: «Это не твое дело!», Элида смешалась и тихо попросила прощения за свой бестактный вопрос.
– Сейчас ты пойдешь в свою комнату, - ледяным тоном сказала леди Денес, - и напишешь герцогу Лоуту письмо. В этом письме ты в таких словах выразишь раскаяние в своих поступках, что он должен поверить тебе без малейшего сомнения. Потом ты в письме пообещаешь, что больше никогда, ни при каких обстоятельствах не учинишь подобного… Думаю этого Лоуту будет достаточно… можно было бы добавить, что ты с нетерпением ждешь встречи, чтобы словами выразить все то, что ты написала… - Марриет задумалась. – Нет, этого писать не следует, слов раскаяния будет вполне достаточно. – Она с сомнением посмотрела на Элиду, и добавила.
– Когда напишешь письмо, сначала принесешь его мне. В письме не должно быть ни рабской угодливости, ни высокомерия, ни сарказма, ни желчи… да, сначала письмо должна прочитать я – так будет правильнее всего. – Элида думала, что мать сейчас ее уже отпустит, но мысли леди Денес были заняты одним очень важным вопросом. – Есть у меня одно зелье, - задумчиво сказала она. – ты могла бы подлить его в бокал Лоута. Ни вкуса, ни запаха он не почувствует…
– Что за зелье? – спросила Элида, заподозрив неладное.
– Это зелье делает из мужчины зверя, который жаждет только одного… Нет, - решительно сказала она, прерывая саму себя, - возможно потом, когда ваша семейная жизнь станет невыносимой рутиной, а сейчас нельзя. Остановимся на бокале с вином. Думаю, Лоут все же будет ощущать если не вину, то некое сомнение, и он наверняка постарается быть с тобой любезным… Вот и воспользуйся этим моментом! – грозно приказала она дочери. – Сразу же как все случится напишешь мне письмо. Ты поняла?