Тихоня с искорками в глазах
Шрифт:
– У меня нет горничной, откуда…
– А у твоей разлюбезной Аннабель? – оборвал его Рэннет, хорошо знающий какой дом и сколько прислуги было у любовницы племянника (который все это и оплачивал). Лоут ничего не ответил, но его губы угрожающе сжались. Рэннет, поняв, что если сейчас он не сбавит тон, то ссора неминуема, а ему была очень нужна помощь племянника. – Кажется, пришло время поговорить обо всем откровенно, - чуть устало сказал он. Взгляд Энгора мгновенно из враждебного стал заинтересованным, он щелкнул пальцем и хмель, словно слетел с него, теперь перед Рэннетом был совершенно трезвый человек, внимательно смотрящий на него (что Рэннету и было нужно).
– Ты хочешь рассказать откуда у тебя взялась такая блажь насчет моей
– Знаешь, - серьезно и спокойно начал Рэннет свое объяснение. – Я долго думал, как тебе все рассказать так, чтобы ты понял и поверил мне. И решил начать с того, что я буду излагать тебе факты в том порядке, в каком они ко мне поступали, и я хочу посмотреть, сделаешь ли ты те же выводы, что сделал я? – Рэннет вопросительно посмотрел на Энгора, тот пожал плечами и развел руки, мол, почему бы и нет.
… Мы с Гарретом дружили с детства, это, конечно, большей частью обусловливалось тем, что поместье, где он постоянно жил у бабушки с дедушкой, находилось недалеко от поместья моих родителей, то есть твоих бабушки и деда, и которое ты когда-нибудь унаследуешь, если не будешь таким дураком, - словно между прочим добавил Рэннет. Энгор только дернулся, но перебивать не стал. – Гаррет был очень болезненным и сначала не понимал, почему он не такой, как другие дети. Потом, став взрослее он догадался, что над ним был проведен страшный и жестокий ритуал, при котором его лишили магических способностей. С этого момента Гаррет стал одержим мыслью найти тех, кто это с ним сделал и наказать их. Это стало смыслом его жизни. Ты не поверишь, сколько сил, денег и времени он потратил, чтобы разрешить эту загадку.
– И что, решил? – не удержался от вопроса Лоут.
– Нет, к тому моменту, как у него случился первый приступ, едва не приведший к смерти, он в своем расследовании не продвинулся ни на шаг. Он чувствовал, что умирает, возможно, почему решил облагодетельствовать Марриет Сенси. Перед первым приступом, Гаррет сделал предложение этой девушке, которая с радостью его приняла. Ты же знаешь, что ее родители были очень сильными магами и погибли одновременно очень страшно и нелепо? Кстати, я как-то решил взглянуть на то дело, там очень много непонятного, и все было далеко не так, как говорилось в официальной версии… Э-э-э-э, что-то я отвлекся, - сам себя оборвал Рэннет.
– Так вот с этого первого приступа Гаррета, который был очень похож на настоящую смерть, все и началось.
Мне сообщили о смерти Гаррета накануне его свадьбы, и я сразу же отправился порталом в его поместье. Гаррет был мертв, в этом не было никакого сомнения. У него не билось сердце, он не дышал, черты лица заострились. Я с горечью прощался со своим другом, когда он неожиданно глубоко вздохнул и открыл глаза. Мы в остолбенении смотрели друг на друга, я – потому что не ожидал, что он придет в себя, а Гаррет рассматривал меня, словно узнавая заново. Ты же знаешь наш протокол действий в случаях, когда покойник, причем, явный покойник, вдруг оживает. Хоть Гаррет и был моим другом, но я, опасаясь, что теперь он превратился в переродившегося мертвеца, немедленно вызвал магов, специализирующихся на выявлении зомби-людей. Тебе не надо объяснять, насколько опасны и агрессивны ожившие мертвецы? – Рэннет взглянул на племянника и тот лишь улыбнулся, мол, ему ли не знать, когда он сражался с ними три года назад, чуть не положив при этом всех своих людей. – Маги прибыли, - продолжал Рэннет, - а потом они всеми возможными способами проверяли Гаррета. Их вердикт был однозначен. Гаррет – это Гаррет, самый, что ни есть настоящий. А то, что доктор, лечащий Гаррета и я приняли его за мертвеца – что ж ошибки совершают даже самые лучшие из нас. Вот только я не мог ошибиться!
С этого дня я постоянно присматривался к своему другу. Он был все таким же спокойным уравновешенным, добрым… пожалуй он стал еще добрее и терпимее к окружающим, особенно в отношении своей жены. Он ее осыпал подарками, позволял делать все, что ей только заблагорассудится, но при этом избегал ее настолько явно, что это всем бросалось в глаза. Он, словно считал, что не имеет права быть ее мужем… что было очень странно, учитывая сколько он для нее сделал и продолжал делать каждый день. Все эти странности легко можно было списать на те страдания и тот стресс, что он перенес во время приступа. И все же я не успокаивался. Я проверил память Гаррета - он помнил все что касалось нас двоих до мельчайших подробностей. Кажется, что мне еще было нужно? Не знаю, но я чувствовал, что Гаррет немного другой. И я нашел то, что отличало Гаррета каким он был до приступа и каким стал после него.
– И что же это было?
– Одна маленькая, но очень существенная деталь. Гаррета совершенно перестало волновать и интересовать кто и зачем лишил его магических способностей. Я подключился к расследованию еще учась в Академии, потом, когда я стал работать на секретную службу и у меня значительно расширилась возможность получать информацию из разных источников, я между делом, не оставлял попыток раскрыть эту тайну. И вот однажды, мне показалось, что я нащупал кончик нити этого запутанного дела. Я сразу же примчался к Гаррету, но когда я начал ему рассказывать, то он чуть не заснул, слушая меня.
– Но это тоже можно объяснить, - начал спорить Лоут. – Близость смерти показала ему, что надо двигаться вперед, а не оставаться в прошлом.
– Но Рэннет не слушая его, упрямо продолжал:
– А потом я нашел вот это. – С этими словами он протянул Лоуту длинный тонкий прозрачный цилиндр до половины заполненный чем-то темным. – Я неожиданно зашел в кабинет Гаррета, он почему-то страшно растерялся, неловко дернулся и вот этот предмет упал со стола. Тут Гаррета позвали, и когда он ушел и поднял этот цилиндр.
– Ты его украл?! – деланно ахнул Лоут, потом не выдержав засмеялся. – Ай да дядя, вот к чему приводит охота за преступниками, сам таким становишься.
– Не украл, а позаимствовал для изучения, - нравоучительным тоном поправил Рэннет и сразу продолжил.
– Через некоторое время Гаррет вернулся и, как я понимаю, начал искать упавшую вещь. Поскольку найти он ее не смог бы ни при каких обстоятельствах, и эта потеря вызвала бы у него подозрения, мне пришлось соврать, что в его отсутствие приходила горничная и сделала небольшую уборку, пособирав все с пола в мусорную корзину, которую куда-то вынесла. Мои слова мгновенно успокоили Гаррета, он поверил мне безоговорочно… Если тебе интересно, то могу сказать – это ручка для письма, - сказал Рэннет племяннику. – Видишь заостренный край? Им надо водить по бумаге. Можешь попробовать, если хочешь. – Лоут немедленно, на первом подвернувшимся под руку листе, написал несколько фраз и сразу же восхитился.
– Какая отличная вещь! Почему ты не спросил у него, где он ее взял? – Рэннет внимательно посмотрел на Энгора и наставительным тоном важно сказал:
– Вот поэтому ты никогда не будешь возглавлять Секретную службу! Твое место на передовой во главе твоих сумасшедших боевых магов-головорезов!
– Это еще почему? – вполне серьезно оскорбился Лоут.
– Потому что я уже на основании всего того, что тебе сказал, сделал важный вывод, а ты - нет. Но я тебе дам еще шанс, надеюсь ты его не упустишь, - с легкой насмешкой сказал Рэннет, а потом вполне серьезно продолжил: - Итак, через несколько лет случилось одно очень страшное событие, о котором знает только Марриет и я. Случай, о котором я рассказываю произошел, когда у Гаррета уже родились и Эрред, и Эннэт, и Элида. Элиде было около трех лет, и она очень хорошо разговаривала для своего возраста. Это очень важно для моего рассказа, поэтому я заостряю на этом твое внимание, - подняв вверх указательный палец, произнес Рэннет.