Тихоня
Шрифт:
Я одновременно в ярости и возбуждена, но в данный момент скорее возбуждена, чем зла. Что со мной не так? Очевидно, я сошла с ума, раз разрешаю этому фарсу продолжаться. Мое естество пульсирует, сгорая от желания, и все, что я могу сделать, это сжать бедра и что-то бормотать, умоляя его прикоснуться ко мне там, где я больше всего в этом нуждаюсь.
Потребность, которую я никогда по-настоящему не испытывала… до той ночи в лесу.
Его горячее дыхание обдувает мое ухо.
— Я не лгал тебе. Я думал о том, чтобы прикоснуться к тебе, с той самой
Его губы впиваются в мое горло, и каждый мой вдох превращается в одышку.
— На самом деле, ты сама виновата в том, что оказалась в такой ситуации, когда тебя вот-вот начнут трахать пальцами на пыльной книжной полке. Если бы ты только держала свой прелестный ротик на замке… может, я бы и не заметил тебя. А может, все равно бы заметил, кто знает.
Из моего горла вырывается булькающий звук, когда он то посасывает мою шею, то покусывает ее зубами. Свидетельство моего возбуждения скапливается между ног. Я так возбуждена, что даже неловко. Используя колено, он грубо раздвигает мои ноги. Ткань его джинсов холодит мою обнаженную кожу. Соски и местечко между ног ноют.
— Черт, цветочек. Я думал, ты меня ненавидишь. — Он отстраняется и направляет свое внимание на пространство между моими бедрами. Внутренняя поверхность покрыта мурашками и блестит от возбуждения. — Это не похоже на ненависть, детка.
Меня так одолевает потребность в разрядке, что я пропускаю мимо ушей его заявление, а вместо этого пытаюсь прижаться к нему, чтобы добиться большего трения, хоть чего-то, чтобы не стоять с голой задницей посреди библиотеки просто так.
— Такая жадная, но все же сбежала от меня в лесу. Если бы я знал, что ты так падка на мои пальцы, возможно, предложил бы их тебе в первую очередь.
Он обхватывает мою киску, его большие пальцы скользят по моей коже, легко раздвигая ее. Пламя желания разгорается глубоко внутри, каждое прикосновение поджигает меня, как тлеющий уголек.
— Правда в том, что, как бы ты ни пыталась с этим бороться, невозможно отрицать, что ты хочешь меня, что хочешь этого, даже если это кажется неправильным и ужасным. Не помню, чтобы ты просила меня остановиться или говорила "нет". Ни разу. Но все в порядке, я сохраню твой секрет. Я никому не скажу, что тебе нравится.
Без жалости и предупреждения он входит в меня. Я издаю стон, на секунду накрывая ртом его пальцы. Чувствую легкое жжение, когда привыкаю к внезапной перемене. Он приподнимает бровь, словно провоцируя меня укусить его. Я знаю, что лучше этого не делать. Каким-то образом он может читать каждую мысль, проносящуюся у меня в голове, и предугадывать мой следующий шаг, как настоящий хищник.
— Такая узкая и идеальная, — рычит он мне в горло и прижимается вплотную, его твердая эрекция упирается в верхнюю часть моего живота. Как эта штука поместилась во мне? — Ты такая хорошая девочка, когда захочешь.
Дрю вынимает пальцы, проводит ими по моим влажным складочкам и останавливается, когда достигает клитора. Он обводит крошечный бутон, умело проводя по каждому нервному окончанию, зажигая
Откуда он знает, как прикасаться ко мне лучше, чем я сама?
Мои глаза выпучиваются, и я тихонько ахаю при каждом движении его запястий. Он двигает пальцами у меня во рту, трахая меня ими, заставляя давиться, в то время как другой рукой трахает мою киску, и с каждым ударом сердца я становлюсь все более влажной и горячей.
— Соси. Соси мои пальцы, как будто сосешь мой член, — требует он грубым голосом.
Я делаю как он говорит, в погоне за удовольствием, которое, как я знаю, может мне дать только он. Жадно посасываю и облизываю его пальцы, а он продолжает поглаживать мой клитор, приближая меня все ближе и ближе к блаженству.
Чувствую, как нарастает наслаждение, и веки начинают закрываться, но он слегка встряхивает меня, заставляя снова обратить на него внимание.
— Нет, я хочу видеть твои глаза, когда ты будешь кончать на мои пальцы. Посмотри на меня. Смотри на меня. Ты чувствуешь, что делаешь со мной? Как сильно возбуждаешь меня? Я в любую секунду взорвусь в свои чертовы джинсы из-за тебя. — Его голос звучит сердито, но мягкость в его глазах приводит меня в замешательство.
Наши взгляды встречаются, и чувствую, как веревка, связывающая нас, затягивается. Это слишком близко, слишком интимно, и изо всех сил стараюсь не отвести взгляд, но я не доверяю ни ему, ни последствиям, которые испытаю, если не послушаюсь.
Я буду его хорошей девочкой… пока он не отпустит меня.
Его пальцы двигаются быстрее, вызывая у меня тихие стоны и всхлипывания. Должно быть, мной овладевает безумие, потому что мои бедра начинают выгибаться, следуя за его рукой с каждым взмахом его волшебных пальцев. Я марионетка, а он дергает за ниточки. Это слишком приятное ощущение, чтобы сопротивляться. Голова кружится от вожделения, и я ослеплена обещанием чего-то зловещего.
Мой пульс учащается… учащается…
— Хорошие девочки получают удовольствие, — шепчет он мне на ухо.
О Боже, он заставит меня кончить.
— Плохие девочки ничего не получают.
Я уже близко, так близок. Пальцы ног поджимаются, и я вот-вот вспыхну, как фейерверк, и взлечу в ночное небо. И тут, словно вода, выплеснутая на пламя, мой огонь гаснет. Он вынимает пальцы из моего рта, и его движения по моему клитору полностью прекращаются.
На меня обрушивается холодное разочарование.
— Что? — спрашиваю я, ошеломленная и сбитая с толку. — Почему ты остановился? — ненавижу отчаяние, которое звучит в моем голосе.
Дрю ничего не отвечает и совсем отстраняется. Тепло его тела исчезает, и меня охватывает дрожь, которая гораздо сильнее, чем от внезапного холода. Колени вот-вот подогнутся, и я дрожу, хватаясь за край полки, чтобы удержаться в вертикальном положении, пока натягиваю джинсы обратно на бедра. Это из-за меня? Не могу отделаться от ощущения, что сделала что-то не так. Стыд обволакивает мои внутренности липкой жижей. Он мне даже не нравится и то, как обращался со мной, так что я должна быть благодарна за то, что он прекратил это, пока все не зашло слишком далеко. И все же это похоже на пощечину — как будто он отверг меня, а не я его.