Тихоокеанский шторм
Шрифт:
Для сравнения - самым большим кушем, добытым СССР на сырьевом рынке, была большая распродажа запасов нефти после введения арабами нефтяного эмбарго; тогда удалось выручить примерно 200 млрд. долларов - и это был разовый куш, но даже на него Советский Союз сумел обновить значительную часть станочного парка, закупив на Западе современные станки.
Сейчас вырисовывалась возможность изящно и выгодно, хотя, несомненно, огромными трудами, решить эту проблему, совместив военное производство с конверсией - разумеется, имелось в виду не производство титановых кастрюль по цене 'Жигулей', но создание производств, серийно выпускающих востребованную высокотехнологичную продукцию гражданского и двойного назначения.
То, что при этом стратегические противники
Также предстояло решить проблему сырьевых отраслей промышленности, ведь недаром переворот 1991 года, если рассматривать вопрос, кому он был выгоден, вполне может быть назван переворотом сырьевиков против промышленности высоких переделов - в кратком изложении она состояла в том, что за счет сырьевиков шло скрытое субсидирование и сельского хозяйства, выражавшееся в искусственно заниженных ценах на ГСМ, и промышленности высоких переделов, выражавшееся, например, в том, что на предприятия оборонного комплекса все исходные материалы поставлялись по себестоимости, чем и объяснялась уникально низкая стоимость советского оружия, и разнообразных союзников СССР, получавших энергоносители по заниженным ценам.
Разумеется, для элиты сырьевых отраслей и отраслей низких переделов не составляло труда посчитать упущенную выгоду от поставки, например, минеральных удобрений по внутренним ценам, по сравнению с торговлей теми же удобрениями на мировом рынке - отчего внесение удобрений в постсоветской России снизилось на порядок, по сравнению с поздним СССР.
Та же история была со сталью и алюминием, титаном и медью, пшеницей и рыбой - не говоря уже о нефти и газе.
Предотвратить это можно было двумя способами - либо поднять внутренние цены на рынке СССР до уровня мировых, что гарантировало стране экономическую катастрофу, из-за менее высокой платежеспособности, либо заниматься встраиванием отечественного сырья в технологические цепочки по производству продукции высоких переделов, с высокой добавленной стоимостью, конкурентоспособной на мировом рынке - и давать сырьевикам получать свой 'кусок пирога' в виде части прибыли от продажи этой продукции.
Простейшим примером мог послужить вариант, не реализованный в 70-е годы - после арабского эмбарго Западная Европа оказалась перед необходимостью гарантированно обеспечить себя нефтепродуктами. Возможный поставщик имелся в единственном числе - Советский Союз, со своей сибирской нефтью.
Дальше была точка бифуркации - можно было договориться о поставках сырой нефти, в этом случае европейцы модернизировали свои заводы, технологический процесс на которых был оптимизирован под переработку легкой нефти Персидского залива, на переработку тяжелой сибирской нефти; а можно было договориться о модернизации советских нефтеперерабатывающих заводов, с тем, чтобы начать там производство солярки и бензинов, соответствующих принятым в Западной Европе стандартам, с тем, чтобы стать одним из ключевых поставщиков нефтепродуктов.
Второй вариант, при всей его сложности, сулил в разы большие доходы, чем первый - в те годы себестоимость литра солярки была меньше цены бутылки боржоми, в то время как в Европе солярка уже стоила приличных денег.
В реальности советское руководство пошло первым путем, выбрав более легкий вариант.
Кроме того, удовлетворить аппетиты сырьевиков и военных возможно было, используя специфический китайский вариант неоколониализма - это когда сырьевые концессии китайских добывающих компаний в недоразвитых странах охраняются их службами безопасности, укомплектованными вышедшими в запас и отставку военнослужащими НОАК, имеющими на снабжении взятые в аренду у НОАК вооружение и технику. По аналогии с западными ЧВК - частными военными компаниями - эти китайские формирования можно было назвать ГВК - государственными военными компаниями.
Таким образом, и удовлетворялись аппетиты китайских сырьевых компаний, и обеспечивалось, в известной степени, снабжение КНР стратегическим сырьем, и подкармливался генералитет, и компенсировалась часть военных расходов Китая.
Естественно, в конечном счете, все это делалось за счет африканских негров - но, китайское руководство почему-то не считало их ни родными, ни хотя бы двоюродными братьями китайцев; и, Красный Император считал эту точку зрения заслуживающей внимания.
В конце концов, одно дело заплатить вождям африканского племени, гордо именующих себя президентом, премьер-министром и министрами, десяток-другой миллионов долларов и дать оружия на такую же сумму, вывезя в обмен сырья на сотню-другую-третью миллионов 'зеленых', таким образом не только полностью компенсировав все затраты на развертывание добычи, транспортировку, охрану и т.д., но и очень хорошо заработав на этом - и, совсем другое - дать этим вождям, выучившим мудреные слова 'Ленин', 'коммунизм' - а очень способные ухитрялись без запинки произносить даже 'социалистическая ориентация', на сотни миллионов материальных ресурсов, которые не возвращались никогда, более того, узрев серо-зеленую 'морковку' достаточных размеров, оные вожди поворачивались к СССР тыльной частью набедренной повязки.
Проще говоря, вариант 'братской дружбы' на опыте СССР мира 'Рассвета' показал свою практически стопроцентную несостоятельность - проще было перечислить исключения, к которым относились Монголия, Куба, с некоторыми оговорками, Вьетнам, и, как ни странно, Афганистан, разумеется, до нашего вторжения - это была чуть ли не единственная некоммунистическая страна, в которой к нам по-настоящему хорошо относились до того, как старцы из Политбюро, поддавшись на американскую провокацию, позволили втянуть страну в аналог вьетнамской войны.
Конечно, этот вариант мог начаться реализовываться, дай Бог, чтобы через десять лет - но начинать готовиться надо было уже сейчас, чтобы к тому моменту, когда надо будет начинать эти операции, у Советского Союза уже имелись бы нужные кадры, от геологов и маркшейдеров, от экономистов и разведчиков, знакомых с азиатской, африканской, латиноамериканской спецификой до специалистов по тропическим болезням и транспортников, могущих работать в таких условиях.
Представив себе пролюбленные преемниками возможности, Император вслух выматерился так, что покраснели куски ветчины и сыра на бутербродах.
Разумеется, все вышеперечисленное было возможно при выполнении двух ключевых условий: в СССР должна была резко вырасти не только производительность труда, и резко измениться к лучшему культура производства.
Ключ к решению этих проблем имелся - это были упомянутые выше советские социальные технологии.
Император вспомнил какую-то обширную статью, внимательно им прочитанную, в которой насколько подробно, настолько и добросовестно расписывалась роль, которую сыграли т.н. 'кружки качества' в том, что автомобили фирмы 'Тойота' из третьесортного товара стали образцом добротной выделки, первоклассным товаром, чье качество не нуждалось в комментариях.
Дочитав статью, Сталин скрипнул зубами - нет, автор, судя по всему, писал чистую правду; было очень похоже на то, что автор статьи сам не знал того, что первые 'кружки качества', сиречь действительно добровольные объединения энтузиастов (как правило, это были молодые рабочие, техники, инженеры В.Т.), искавших и находивших способы повысить качество выпускаемой продукции за счет лучшей организации труда, внепланового изготовления дополнительных приспособлений, иногда за счет изменения технологии производства впервые появились вовсе не на предприятиях Осаки и Нагои в 50-е годы - нет, первые в мире 'кружки качества' были организованы на заводах Харькова и Сталинграда в 30-е годы (это было В.Т.).