Тихой Ночью или Добро Пожаловать
Шрифт:
– Мам, но я не хочу туда идти, – раздался тихий голосок девочки.
– Но маме нужно идти на работу, – объясняла мать дочери. – Или ты хочешь остаться дома одна?
– Нет, – в тихом страхе ответила она. – А что я там буду делать?
– Ты будешь играть с другими детьми, есть вкусный обед и спать в тихий час.
– А ты правда останешься со мной сегодня?
– Я побуду с тобой некоторое время, а потом уйду.
Яна понурила голову. Они вошли на территорию детского сада «Золотая рыбка». Она хорошо знала все эти крохотные деревянные домики, разукрашенные веранды и покосившиеся карусели. Все дети в округе пролазили
Как ты уже, скорее всего, догадался, из этой идеи совершенно ничего не вышло. В тот же день Яна расплакалась и просидела за обеденным столом в полном одиночестве с пеленой слёз на глазах, наблюдая, как дети на противоположной стороне стола мажутся манной кашей, пихая неумело ложки в рот, и с любопытством смотрят на неё в ответ. На следующий день мать Яны решила остаться до тихого часа и, когда девочка уснула, она ушла, надеясь, что та проснётся и не заметит исчезновения. За кого эти взрослые держат детей?
На третий день Яна не стала мелочиться и сразу после того, как ей переодели сменную обувь, твёрдо заявила: либо мама остаётся с ней, либо никак. Так и были забраны документы из детского сада. Первое время мама брала Яну с собой на работу, а с приходом весны поручила её бабушке. Отныне она стала каждый день вместе с бабушкой отправляться на поля и овраги – пасти стадо коз. Это вошло в её поручения, и за коз она отвечала как за саму себя.
С этого момента минуем год. И перенесёмся прямиком в следующее лето. Яна теперь и занималась только тем, что с утра уходила в поля и лишь вечером возвращалась. К ней также присоединилась её сестра, а бабушка, напротив, посчитала себя более нужной дома.
Чем же можно заняться, когда у тебя под носом бескрайние дали, журчащая речка, высокая трава, полевые мыши, собака, свалка ненужных вещей, длинная лесополоса, друг, ветер, продувающий насквозь, и, конечно же, козы. Совершенно верно – всем! В таком месте ты можешь быть кем угодно: простым ребёнком, королём, волшебником, созерцателем, философом, оратором, спортсменом. И они были! Ах, какое же это счастье – есть цветы, кататься на тарзанке, натирая ладони до мозолей, падать в речку, проваливаясь по щиколотку в вязкий ил, ворошиться в никому не нужных вещах в поисках фантиков. Чудно! Но как же лето коротко. Вскоре трава снова жухнет, и приходит время покидать любимые места.
Наступила осень. Седьмая на счету Яны. А для ребёнка это означает только одно: школа. Первый раз в первый класс – вроде это говорится именно так. Пойдём к следующей двери. Эта дверь выглядит действительно неопрятно. Но она не столь важна, как то, что находится за ней. Заходим! А вот и школа. Отныне этот цвет, бывший зелёной краской, а ставший больше болотным, будет всегда ассоциироваться у неё со школой. Ибо таковой школа простоит ещё долгое время, пока она будет посещать её в будние дни три сезона кряду.
Сзади здания уже собралась толпа чёрно – белых детей. Ах! Кто же это тут так выделяется? Да это же Яна! Смотри, она стоит в красном сарафане в клетку. На ногах белые лакированные сандалии, а в руках громадный букет цветов. Но загляни в её лицо: оно полно недовольства и обиды. Тогда для неё такой пустяк казался великим, а дело было в том, что её одели в одежду её сестры, которую та надевала также на своё первое Первое сентября. Хотя это было только полбеды: ей не купили туфли, какие она хотела. Её сестра ходила в туфлях на небольшом каблуке, и ей тоже безумно хотелось похожие, но пришлось надеть сандалии.
Сейчас пройдёт линейка, и первоклассники, как принято, пройдутся у всех на виду. Для Яны этот момент будет поистине важным. Впервые она выпустит руки отца и матери, предстанет пред обществом и заглянет в его глаза. Родители явно переживают: а вдруг их ребёнок будет так же вести себя, как и в саду. Ещё при подготовке к этому мероприятию они уже начали саркастически нашёптывать: «Придёшь в школу – тоже будешь плакать, да?» Удар, но действенный. Яна решила для себя, что ни за что не будет плакать. Хотя с этим она, возможно, переусердствовала. Вот новоиспечённый первый класс вошёл в их школьный кабинет, и каждый ребёнок выбрал себе место. Яна заняла третью парту в ряду посередине. Давай постоим рядом с её отцом и посмотрим на неё, пока классный учитель будет говорить.
Если бы кто – то удосужился посмотреть вместе с нами, то сразу же и заметил бы, что внимание Яны полностью переключено на другие вещи. Ей совершенно не интересно, о чём говорят, кого фотографируют и что вообще делают другие. Она тщательно рассматривает каждую деталь кабинета, впитывает в себя цвета, расположение мебели и картин, специфические запахи, особенности учительского стола, манящий вид за окном. Она запоминает шероховатости на поверхности парты, ощущения, что остаются на кончиках пальцев, после того как проведёшь по ней ладонью. Яна жила этим: у девочки была острая необходимость чувствовать, а точнее, прочувствовать всё, хотя бы с помощью пяти основных чувств.
И чем больше она прислушивалась и присматривалась, тем меньше ей всё это нравилось. Что можно делать там, где четыре стены, доска на стене, стулья и столы. Где тебе нельзя вставать и идти куда хочется, говорить о чём душа пожелает, да в конце концов, думать, о чём хочется думать. Ответ напрашивается сам: здесь ты можешь быть только винтиком или никем. Какая скукота! Яна не знала, как нужно вести себя, что нужно говорить в таком чуждом для нее месте. И она молчала. Вскоре молчание переросло в привычку, привычка стала составляющей характера, а социум, пусть и детский, но уже стремящийся осудить, выдал приговор: нелюдь!
Яна так и не нашла смысла там, где его не было. Она перестала воспринимать школу как что – то обязательное и нужное. Всё же посещать её приходилось, и Яна шла туда, но исключительно потому, что того требовали родители, того требовал устоявшийся порядок вещей. Правда, за отсутствием мотивации слово «надо» меркло в голове, и она начинала идти на детские ухищрения и симулировала плохое самочувствие, лишь бы не ходить на занятия, а заняться тем, что действительно было бы по душе. Не удивительно, что оценки стали ухудшаться, а так и не налаженные отношения с однокашниками и вовсе потерпели крах. Всё верно: другие дети её класса уже сформировали свой крохотный мир, и, когда Яна заходила в класс после длительного отсутствия, на неё смотрели и видели другое, незнакомое и непонятое существо. Отличающуюся от них по всем параметрам девочку, которую никто в этом мире уже не ждёт. Ведь она не соблюдала рамки, предписанные кем – то, чем и вызывала острое ощущение чужеродности.