Тихушник
Шрифт:
— Ты что, не понял всей серьёзности ситуации? — сказал Морозкин. — Не успеешь доехать до Сочи, тебе прокуратура ласты склеит. Иди к потерпевшему на поклон и договаривайся на мировую, пока этому делу хода не дали. Копия заявления для прокуратуры пока у меня. День тебе сроку, чтобы все разногласия с ним уладил. Канцелярские товары ещё приплёл к своему оправданию — ну и врать ты горазд! Все оперa видели, что ты пил пиво в баре как раз напротив отдела. Говоришь, чернила у тебя кончились? Ну-ну! Врать бы лучше научился — хотя бы так, как это делает наш местный Остап Бендер — твой коллега Гусинский. Понял?
— Так точно, понял, — ответил Арсен.
— Ну, а у вас почему такая произошла неразбериха?
— Василич, я с жуликом ранее знаком — сами понимаете, он немного мне «помогает», — сказал один из оперов (я так понял, тот самый «Остап Бендер»), — поэтому попросил Филиппова поменяться с потерпевшим.
— Ладно, давайте эту тему закроем. Прокурор звонил — обещался в понедельник к нам в гости заглянуть. По отказным материалам с нами хочет побеседовать, так что их подшаманьте, как следует — особенно у кого сроки по ним заканчиваются. Тебя это непосредственно касается! — Морозкин внимательно посмотрел на Гусинского. — Он лично с тобой будет беседовать за твоё «творчество». Всё! Планёрка закончена — все по коням. Семёнов и Бондаренко, останьтесь.
… — Александр, познакомьтесь, — представил меня начальник. — Это Бондаренко Владимир Иванович, твой наставник. Тебе на первое время понадобится опытный сотрудник, а то, не ровен час, оперa научат чему не следует… Как вон Геленидзе: взял и пробил графином голову потерпевшему, перепутав с подозреваемым. Иваныч, пусть Александр на первое время поездит с дежурным опером на преступления — посмотрит, что да как, главное — с бумажной волокитой разберется. Да, чуть не забыл: пистолет пусть в дежурке ему выдадут, и ключи от сейфа у Геленидзе заберёт. И пока не освоится — пусть посидит с тобой в кабинете.
— Хорошо, Василич. Я сначала Александра познакомлю с лицами, состоящими под надзором. У него на участке числятся восемнадцать человек, и все блатные. Один из них — «смотрящий». Заодно и проверим, как они соблюдают режим проживания. Может, посчастливится, так пару протоколов составим. Вообще, суки, распустились — дома не ночуют…
— Ты, Александр, пока присматривайся ко всему, что вокруг происходит, — разъяснял наставник. — Сходи в дежурку, в камеры загляни — их у нас две, одна общая, другая, что поменьше — для оперразработок, в основном оперa ей пользуются. У тебя пока нет негласных помощников, но скоро они тебе понадобятся, вот там их можешь найти. Все оперa начинают свою работу с утренней проверкой камер для задержанных. Иногда туда попадают наши «помощники» — лишний раз им поможешь не платить штраф, а они тебе пару интересной информации расскажут. Так что с утра надо будет пораньше приходить на работу и знакомиться с протоколами на граждан, которые по разным причинам находятся в них. Некоторые так по глупости попадают — в основном по пьянке, такой наш оперской контингент. Бывают среди них лица, которые нам интересны для дальнейшего использования в работе. Ты их можешь без разрешения дежурного забрать к себе в кабинет и побеседовать — может, кто-нибудь из них пойдёт с тобой на контакт, захочет тебе помогать, так нужно провести с ним разведопрос. Знаешь, что это такое?
— Да, в школе милиции изучали, сдавали по нему экзамен, — ответил я ему.
— Научишься пользоваться разведопросом — проблем у тебя ни в работе, ни в жизни не будет. Это основное, что должен знать настоящий опер. Он тебе поможет как при беседе с нормальными гражданами, так и с жуликами. Не козыряй ни перед кем оперскими корочками: хвастовство у нас не приветствуется, как и карьеризм.
— А когда я поеду?
— Да завтра и поезжай. Чем быстрей войдёшь в русло, тем легче будет в дальнейшем. Сегодня пару подназорников с тобой проверим, но это будет вечером. Сам знаешь, им нельзя отлучаться с 8 часов вечера до 6 утра — а и то умудряются нас обманывать. Их проверяешь — они даже вида не подают, что собираются нарушить режим, но после твоего ухода — шмыг на улицу и пару норковых шапок с граждан снимут… Работа у них такая — воровать, а наша — ловить.
В кабинет, где меня на первое время определили, заходили оперa и знакомились со мной. Мне показалось, что они все готовы помочь на первых порах. Это меня успокоило — есть к кому обратиться, если что будет непонятно.
Вечером, как и обещал Владимир Иванович, мы пошли проверять поднадзорников.
— Александр, когда я буду тебя знакомить с ними, держись увереннее — не показывай вида, что ты ещё якобы «зелёный» опер, дух свой покажи. А то смекнут, что опера «слабенького» назначили на их участок. Молва у блатных быстро расходится, тебе такая слава ни к чему.
— А как свой дух показать?
— По обстоятельствам сориентируешься. Сейчас проверим «смотрящего» — знаешь, чем он отличается от «положенца»?
— В школе милиции нам об этом рассказывали. «Положенца» — назначают «воры в законе», а «смотрящего» блатные сами между собой выбирают — старшего и самого достойного по их воровским понятиям.
— Так вот. Нашего смотрящего зовут Володя Желтов, ему 27 лет, кличка у него «Хвост», сам небольшого роста, но хитрый не по годам. Жулики его выбрали, как и положено по их законам, — на воровской сходке. У него хранится и воровской общак — касса, — только никто её не видел, доступ к ней ограничен. Претендентов на эту должность было предостаточно, так, что ухо держи с ним востро. И ещё внимательно смотри и запоминай — может, в квартире находится посторонний, нам важно знать его круг общения. На следствии все жулики начинают врать, когда мы их начинаем к стенке прижимать: мол, этого человека первый раз видят и никогда не признаются, что знакомы с ним. Хоть покажи им фото, где в обнимку стоят, хоть наяву предъяви — всё равно в отказ идут, скажут — фотомонтаж. Жулики такого ранга на контакт с оперaми редко идут.
Мы позвонили в дверь — не прошло и каких-то двух секунд, как она открылась. На пороге стоял улыбающийся молодой парень в модном спортивном костюме «Адидас», с золотой коронкой на верхней челюсти. Точно радуясь нашему приходу, он раздвинул руки в стороны:
— Ка-а-кие люди — и без охраны!.. А я смотрю в окно и любуюсь закатом — уж больно красив. Подумал — хоть бы ко мне в гости оперa зашли, скучно вечера одному коротать… Во двор посмотрел, вижу — Владимир Иванович идёт, и с ним незнакомый мне человек. Дай, думаю, встречу их, всё-таки не чужие люди!
— Как дела, Володя? На работу не устроился? А то, сам знаешь, нас за вас строго спрашивают, должны работать все. Кто не работает, тот не ест! — сразу с порога спросил наставник. (Я понял, что это и есть «смотрящий».)
— Нет, не устроился. Пока не могу найти работу по профессии.
— А что у тебя за профессия? Напомни мне, — что-то я запамятовал. Небось ищешь, где набирают на курсы по изъятию кошельков из кармана? Так я знаю, где это — ИТК—1, могу походатайствовать, — сказал Владимир Иванович и они оба засмеялись.