Тилотама и дракон
Шрифт:
А получится ли поговорить с головой в этот раз? Эта мысль меня сильно занимала, пока мы подходили к воротам.
Я подошла к прибитой голове лошади над воротами и застыла. Голова была жуткая, страшная и высохшая. И как с ней разговаривать?
— Ты обычно слова говоришь — пришёл на помощь Кюрдхен.
— Слова? Какие? — оживилась я.
— «Висишь ты здесь, мой верный Фалад!» А ещё — дотрагиваешься до головы, — поведал паренёк.
Так. Значит всё же наркоманское заклинание. И магию выпускаю в голову. Ну не сама же она со мной разговаривает. Пробую. А вдруг получится?
Я произнесла необходимый набор слов и даже нашла в себе
— А тебе, королевна, гусей гнать надо.…Если б твоя матушка про то дозналась, Сердце бы её тогда разорвалось!
При этом губы коня не шевелились, только под конец она оскалилась, и обнажились лошадиные зубы. Я отдернула руку, до такой степени зрелище было жутким.
— Ну? Чего? Сказал-то он чего? — спросил мальчик.
— Что. Нужно говорить «Что», — задумчиво поправила я, продолжая размышлять.
— Странная всё-таки ты. Вот как приехала странной, так ничего и не поменялось. Учиться тебе нужно. А то ты толком и не знаешь, как хворостину-то держать. Пошли уже, — начал бурчать он.
— Куда?
— Гусей загоним и — на кухню. Есть охота! — и он двинулся внутрь замка.
Я пошла за ним, по дороге усиленно размышляя. Голова коня Фарада назвала меня королевной. Получается, это я должна выходить замуж за местного принца, а не та самозванка, что меня выгнала. Что-то там такое произошло в дороге, и мы поменялись местами. И вот теперь королевна пасёт гусей, а служанка сидит во дворце и готовится к свадьбе. Но на свадьбу приедет куча народу, которая знает королевну в лицо. И служанка рассчитывает на что? Скорей всего, на густую вуаль скрывающую лицо на свадьбе, и что после заключения брака её помилуют. Мол, она же уже жена?
А в связи с этим мне что делать? Можно дождаться свадьбы. Только вот, это долго. Можно пойти и кому то рассказать. Только вот, кто ж мне поверит? И что делать, что предпринять, учитывая, что мне вот ужасно некогда?
Мы миновали ворота, и вышли на площадь перед замком. Там был фонтан: в его центре стояла премиленькая девочка с тремя гусями. Одного она держала под мышкой, второй — свешивался из корзинки, что висела у неё на той же руке, а третьего она держала за крылья другой рукой. Девочка была само очарование.
— Это кто? — спросила я.
— Это — гусятница Лиза. Она спасла замок от пожара. Гуси подняли шум и разбудили весь замок.
— Здорово. И поэтому ей памятник поставили?
— Нет. Его поставили после того, как на замок хотели напасть ночью. Но гуси подняли крик и опрокинули лестницу, по которой воины лезли на стены. Вот после этого и поставили.
— Гуси спасли замок от захватчиков? А часовые где были?
— Спали, наверное, — и он философски пожал плечами и продолжил, — Вот она туточки и стоит теперь. Ты не думай. У нас это очень уважаемая должность — гусей пасти! — ответил мальчик.
— Не сомневаюсь. — буркнула я.
Мы совместными усилиями затолкали гусей в…сарай. Я не стала уточнять, как эта хозяйственная постройка называется. И отправились на кухню.
А в кухне почти всё пространство занимала огромных размеров железная печь. Вот много печей я на своей жизни повидала. У гномов принято именно с печи начинать и знакомство, и любое строительство, да вообще всё. Выражение «начать от печки» у нас одно из любимых. Но эта печь, была всем печам — Печь. Резная, большая, красивая. Просто царская печь. А ещё удивляло, что стояла она на самой обычной кухне. Интересно, что же тогда за печи во дворце. Высказав эту мысль вслух, тут же получила ответ:
— Эта печь необычная. Таких больше нет.
Я кивнула и, по последовавшему за этим приглашению, присоединилась к трапезе. Все это время я размышляла, что мне собственно с этой ситуацией делать, но у этой истории было и своё продолжение, так как сразу после ужина меня позвал к себе король. Вот так взял — и позвал. И я пошла?
Замок был не очень большой и какой-то не ухоженный. Во всяком случае, именно такое у меня сложилось впечатление. Хозяйской руки в нём не хватало. Пока шла за слугой, который и принёс мне распоряжение прийти к королю, внимательно всё разглядывала. И в одной из комнат, проходя мимо, увидела молодого юношу, который наигрывал мелодию на инструменте похожем на гитару, а рядом — сидела миловидная девушка и что-то ему рассказывала. Это, наверняка, жених и невеста. Да я посмотрю — у них тут полная идиллия. Вот и зачем мне тогда встревать? Он выбрал себе жену. Вот пусть и женится.
Но вот король этого маленького, судя по всему, королевства придерживался совершенно иной точки зрения. Потому что едва я вошла, он спросил:
— Дитя моё, откуда у тебя способность разговаривать с мёртвыми?
Это он о даре некроманта. Ещё бы знать, откуда он у меня? В самом-то деле? Когда не знаешь, что ответить лучшая тактика — промолчать. Что я и сделала. А король продолжил:
— Ты ничего мне рассказать не хочешь?
И я и рада была бы поделиться своими догадками, да вот только как бы хуже не сделать. Я ведь толком и не разобралась ещё ни с чем. Я нахожусь-то тут пару часов, а из полезных свидетелей — только мальчишка Кюрдхен. Да я бы в суде первая такого свидетеля забраковала, как ненадёжного. Я помотала головой изображая то ли полоумную, то ли недалёкую. Но король понял по-своему.
— Печать молчания? Не можешь рассказать?
Я осторожно кивнула. Король обрадовался и продолжил.
— Способностью разговаривать с мёртвыми должна была обладать невеста моего сына. Собственно, я и в жёны ему её выбрал исключительно поэтому. А вот способности почему-то у тебя, а не у неё. Хотя и она обладает магией, этого я отрицать не стану.
Он принялся ходить туда-сюда, заложив руки за спину.
— Есть ведь и другой способ. Печать молчания ставится только от разговоров с людьми. Но у нас есть чудесная железная печь. Не хочешь ли ты ей поведать о своих горестях?
Хочу? — Не знаю. Но стоит об этом подумать. И я осторожно кивнула.
— Отлично! — потёр руками король, — Значит сегодня вечером, когда на кухне никого не будет, ты придёшь к железной печке и всё ей выложишь. А теперь ступай.
И он взмахом руки отпустил меня.
Я шла на кухню и размышляла. И что мне рассказать печке?
Я так и уселась возле неё и сидела, подперев голову и размышляя, что же мне рассказать. Постепенно все разошлись спать, и вот на кухне я осталась одна. Я решила представить, что я в суде, и мне нужно просто рассказать свою версию случившегося. Так я и поступила. У меня к тому времени появилась версия произошедшего в дороге. Её я и высказала. О нападении камеристки на свою госпожу, то есть меня, об обмене платьев, об угрозах и шантаже, и о том, что только мой конь, чья голова прибита над воротами, ещё помнит кто из нас настоящая королевна.