Тилотама и дракон
Шрифт:
Из меня всё время что-то такое вылетало. Вот эти гуси, к примеру. Вылетают. А гуси, интересно, летают?
— Так а что у нас с драконицами-то творится? — вернулся я к волновавшему меня вопросу.
— Хм. Не знаю, сынок. Они же всегда такими были? Просто общение с гномами сделало тебя более жадным до эмоций. Только и всего. Не могу сказать, что это плохо.
— Надеюсь, ты понимаешь, что ни на одной из них я не женюсь?
— Да, я так и сказал Матильде. Но ты ж её знаешь.
— Знаю, — и я перестал метаться по кабинету и сел в кресло.
Это,
— Что, совсем никто не произвёл впечатления? Матильда старалась отобрать самых достойных.
— Нет, пап, прости. Я, вполне возможно, и попытался бы выбрать кого-то, если б эта затея была, скажем на месяц. И всё это было бы просто формальностью и лишь для того, чтобы пустить пыль в глаза. Но связывать всю свою жизнь с такой ледышкой я не могу. Я больше месяца её рядом с собой не выдержу.
— Ну, я так Матильде и сказал, — пожал папа плечами.
— Фух. То есть, ты не рассчитывал, что я женюсь? — решил всё же уточнить я.
— Нет, я, конечно, очень хочу, чтобы ты женился. Просто я реалистично смотрю на вещи и понимаю, что после Тами ты не каждую девушку к себе подпустишь. Тем более, так быстро. Раны от её потери ещё даже и затягиваться-то не начинали. То, что ты сейчас чувствуешь просто пустота. Ты ещё толком и не смирился с потерей, и как таковая боль ещё даже и не пришла.
— Ты прав. Я не верю. Мне всё время кажется, что она вот где-то рядом. Просто вышла в другую комнату и сейчас вернётся, и мы вместе посмеёмся над выходкой Матильды, — я потёр лоб.
— Я бы не советовал тебе смеяться над Матильдой. Даже я себе такого позволить не могу. Но тебе просто нужно время. Я хочу, что бы ты помнил, что когда боль от осознания всё же тебя догонит — у тебя всегда есть я.
— Спасибо, пап.
— И да. На счёт этой затеи с помолвкой. Я полностью одобряю твой план.
— Что? Какой план? — я сделал вид, что не понял.
— Я старый дракон. И я вот ни на минуту не поверил, что ты позволил Матильде так разойтись в этой её затее, если б у тебя не было надёжного плана для отступления.
Я хмыкнул. Ну, да. План был. И я так и так собирался ему последовать, но одобрение отца неожиданно сильно обрадовало. Приятно, когда родной человек тебя так хорошо знает и поддерживает.
Получив полную поддержку отца, следующий день в компании возможных невест я провёл гораздо спокойнее. Интересно, почему я раньше не замечал эту холодность, полное безразличие на красивых лицах, отстранённость при ответах на важные вопросы? Я ведь спрашивал о вещах, которые действительно должны были вызывать хоть какой-то отклик. Но ни одну мне растормошить так и не удалось. А на последний вопрос «Устраивает ли их, что муж не сможет полюбить? Да и вообще просто понять?» они все поголовно ответили, что любовь и понимание в браке не главное. Главное — умение себя подать, соблюдение правил приличия и, разумеется, рождение наследника. Я мысленно хватался за голову. Какой наследник может быть, если супруги просто «соблюдают правила»?
В конце дня Матильда, которая весьма пристально следила за всеми моими потугами растормошить претенденток, приподняв брови спросила:
— Так что? Какое имя завтра на балу объявит глашатай?
— Вот завтра и скажу. Ты же дашь мне ночь на раздумья?
— Разумеется. Но даже не рассчитывай, что у тебя получится сбежать. Ты же не опозоришься так на всё драконье королевство?
— Нет. Папа расстроится. Да и бал этот все ждут. Давно у нас их не было. Так что, я буду. И даже назову глашатаю имя. Не волнуйся.
— Хорошо. Мне пора. Образовалось одно неотложное дело.
— Одно? Я думал, что дел у тебя и хлопот перед завтрашней церемонией предостаточно?
— Ну да, но все эти хлопоты вполне обыденны и идут своим чередом. Дело возникло вот буквально посреди дворцового коридора. Выскочило на меня, когда я совсем его не ждала. Но я решу эту проблему, не беспокойся.
— Вот как? Не хочешь рассказать, что случилось?
— Нет, не думаю. Если это окажется для тебя важным, то ты и сам об этом узнаешь, а если нет, — то ни к чему тебе эта информация, — и с этой загадочной фразой Матильда выплыла из комнаты.
Интересно, о чём это она?
А утро началось со странностей. Я был уверен, что в день бала меня разбудят в несусветную рань. Но меня вообще никто будить не торопился. Поэтому я, в кои-то веки, хорошо выспался. Потом что-то случилось с подачей воды, потом завтрак сгорел, а в довершении всех бед мой парадный мундир оказался испачкан в саже. По мере того, как эти новости сыпались на меня как из рога изобилия, мои брови взлетали всё выше. Это единственная эмоция, которую драконы себе позволяли проявить на людях, и, похоже, у меня она перевалила все мыслимые пределы. Что не так?
Именно этот вопрос я и адресовал папе, когда он зашёл ко мне в гостиную.
— Прости, сын. Понятия не имею, а что? — ответил он.
— Меня как будто из комнаты выпускать не хотят. Не могу же я по коридорам дворца в одной рубашке расхаживать, когда он кишит гостями! — недовольно ворчал я.
— И в самом деле? А почему вдруг тебя из покоев не выпускают? Что ты натворил?
— Я? Пап, ну я-то тут при чём? Я был совершенно уверен, что Матильда будет настаивать на ещё одной встрече с девушками. Но она творит что-то не понятное.
— Ну, надеюсь, в бальную залу она тебя вовремя выпустит? А то, это уж будет совсем странно, — задумчиво протянул папа.
Я пожал плечами, и уселся в кресло, ожидая дальнейшего развития событий. Папа побыл вместе со мной половину дня, но потом слуга позвал его в тронный зал. Стали прибывать первые гости, и отец должен был их встречать.
Мой парадный мундир принесли буквально за пару минут до начала церемонии. Всё это время я не выходил из своих покоев, потому как было просто не в чем. Все мои вещи загадочным образом оказались в стирке. Я даже злится уже на такое не мог. Матильда весьма изобретательна. Только вот зачем ей сажать меня под домашний арест?