Тимка-новосёл
Шрифт:
— А Юлька правду говорит, что уборку делать ужас как трудно? — спросил Тимка.
— Дело нелёгкое, — подтвердил отец. — Только знай поворачивайся. Сегодня должны ещё комбайны подойти. Запорожцы приехали.
Проводив отца до вагончика, Тимка побежал разыскивать ребят. Увидев, что студенты ставят на поляне палатки, он взялся помогать им.
— Иди-ка сюда, герой! — подозвал к себе Тимку высокий горбоносый студент, одетый в широкие шаровары и с цветастым платком на голове. — Принеси попить. Жарко!
Студент показался Тимке очень похожим на пирата; ему
— Я быстро! — сорвался с места Тимка.
Тимкин бидон пошёл вкруговую. Воды всем не хватило, и мальчишке пришлось ещё не раз сбегать за ней к вагончику-кухне.
Вечером пришли самоходные комбайны. Их поставили рядом с теми, которые караулил тракторист со шрамом на подбородке. Тимке нравились большие красные комбайны с высокими капитанскими мостиками.
Плохо только, что над мостиками укреплены белые зонты, точно такие, какие Тимка видел в городе, в саду. В саду под зонтиками стояли столы и стулья. Там Тимка сидел за столом и ел маленькой ложечкой сладкое мороженое. Нет, на капитанском мостике комбайна зонтик совсем ни к чему! Если бы Тимка был старшим, он приказал бы снять их, несмотря на то, что Юлии они очень нравятся. Но Юлия девчонка, а поэтому ей нравится всё девчоночье.
В последнее время отец редко ночевал в вагончике, а когда он появлялся и Тимка затевал с ним разговор, бабушка, выпроваживая внука на улицу, говорила:
— Неужто не видишь — человек устал? И вздохнуть-то не дашь, неугомонный!
Но разве можно утерпеть и не расспросить обо всём отца, — ведь кругом стало столько интересного и непонятного! Непонятно, почему так быстро перекрашиваются поля. Совсем ещё недавно они были зелёными, а сейчас стали жёлтыми. Непонятно, почему Ирина Николаевна боится дождя, — ведь в степи очень жарко и так хорошо было бы босиком побегать по лужам.
Совсем непонятно, как могут лечь хлеба. Юлия утверждает, что если хлеба лягут, то они больше не встанут и с ними будет трудно справиться.
Сегодня Тимка сам слыхал от студентов о том, что необходимо уберечь хлеб от загорания на току.
— Бабушка, хлеб может гореть на току? — спрашивает Тимка.
— Хлеб гореть? — Бабушка сразу перестала чистить картошку.
— Хлеб, что на току будет лежать… зерно… Ну, понимаешь, зерно… пшеница?
— Небось снова чего-нибудь надумали с Павкой?!
Тимка догадался, на что намекает бабушка, и поспешил заверить её:
— Мы не надумали! Студенты говорят, что хлеб на току может согреваться и гореть…
— Не каркай! — оборвала бабушка. — Если погодка удастся да зерно вовремя будут лопатить — не согреется.
Что значит лопатить зерно, Тимка не знал.
— А как зерно лопатят? — спросил он.
— Пристал, словно банный лист! Вот дадут тебе лопату да заставят зерно перекидывать с места на место, тогда узнаешь, что значит лопатить! Подай-ка мне кастрюлю-то!
Сегодня Тимка дежурный по кухне. В его обязанность входит помогать бабушке готовить обед. Скоро должны прийти ребята, надо успеть расставить посуду, разложить на тарелки хлеб, налить квас в кувшин.
— Расставляй тарелки-то живее! — торопит бабушка.
Тарелки белыми столбиками стоят на полке. Тимка потянулся за ними. Верхняя тарелка соскользнула, упала и разбилась.
— Ну и помощничек! — не на шутку рассердилась бабушка. — Есть мастак, а на дело нет хватки!
Но Тимка всё же успел вовремя накрыть стол, — конечно, не без помощи бабушки.
Вечером на площадке полевого стана собрался народ. Тимка, воспользовавшись тем, что бабушка пошла в ларёк за продуктами, выбежал из кухни. Увидев Павлика и Юлию, он уселся рядом с ними.
— Ты почему здесь, а не на кухне? — спросила у Тимки Ирина Николаевна.
Тимке не хотелось уходить с площадки: интересно было послушать, о чём будут говорить взрослые на своём собрании. Но надо идти, иначе Ирина Николаевна начнёт выговаривать при ребятах.
Посуда перемыта. Тимка вернулся на площадку. Там, где стоял стол, за которым сидели отец, прицепщица Тоня и горбоносый студент, теперь был разостлан большой зелёный брезент.
— Твой папка говорил и Юлькина мама тоже, — начал рассказывать Павлик. — У нас теперь все будут работать по-честному. Будут сами учитывать свою работу. А Юлькина мама к моему папе на комбайн пойдёт работать. Здорово!
Появилась Ирина Николаевна и объявила о начале концерта. Не успела она сойти с брезента, как на нём колесом закружились два акробата. Они подбрасывали друг друга в воздух, стояли на головах и руках. Тимка тоже попробовал встать на руки, но из этого ничего не вышло: рубашка сползла на глаза, а ноги никак не хотели закидываться за спину.
На брезент вышли тётя Паша и прицепщица Тоня: они звонко пели, новосёлы долго им хлопали. Тимка ждал выступления акробатов, но те больше не появлялись.
Когда стемнело, к площадке подошёл грузовик. Из него вынесли две длинные трубы, воткнули их в землю и натянули полотно. В вечерней степи резко застрекотал движок. Полотно ярко осветилось. Тимка понял, что будут показывать кино. Юлия оказалась тут как тут; пододвинувшись к Тимке, она сказала:
— А я знаю, какое будет кино! Покажут Москву, Красную площадь, а потом большой пруд и до ужаса много белых уток.
Кино кончилось быстрее, чем ожидал Тимка: он готов был смотреть его всю ночь. Юлия и Павлик ушли. Было поздно и прохладно — так прохладно, что Тимка стучал зубами.
Ночью Тимка сквозь сон слышал человеческие голоса, рёв трактора, но проснуться не мог. А когда утром вышел из вагончика, то увидел, что ни одного комбайна на стоянке нет. Исчезли и палатки, в которых жили студенты, да и вагончиков заметно поубавилось.