Тимур на Кавказе
Шрифт:
Вдруг часовой в бочке на мачте пронзительно закричал: «К оружию! Неприятель!»
Я взглянул на берег и изумился: до сих пор пустынный, он чернел людьми. Из-за деревьев выбегали новые кучки. Из-за большой рощи, скрывавшей устье реки, как это оказалось впоследствии, выплывала одна лодка за другой.
— «Камариты!» [22] — сказал трапезондский грек и побежал вниз, в каюту, крикнув мне на ходу: надевай панцирь!
Купальщики, как стадо африканских обезьян, лезли на судно, им бросили запасные верёвочные лестницы, концы верёвок. Через две минуты все были на корабле. От берега отделилось четырнадцать больших лодок, человек на двадцать каждая. Гребцы стремительно гнали лодки к нам.
22
«Камаритами» греки называли черкесских и абхазских пиратов; они на своих лодках, «камарах», выжженных из стволов гигантских буков, которые прятали в рощах при устьях рек, внезапно нападали на купеческие суда, особенно в штилевую погоду.
Наша «Операнда» [23] приготовилась к встрече. Бомбарды [24] — их было восемь — были заряжены каменными ядрами; арбалетчики [25] вытянулись в линию по обоим бортам. Большинство было уже в шлемах и панцирях. Чезаре Дориа в сияющем панцире и шлеме со страусовыми перьями стоял на корме с рупорной трубкой в левой руке. Меча он пока не вынимал. Капитан был у румпеля. Он ждал ветра, тоскливо посматривал на паруса, на воду: нигде ни малейшей ряби — одно стекло.
23
«Надежда».
24
Первоначальные пушки, они стреляли каменными ядрами.
25
Стрелки из арбалетов, метательного оружия, соединение лука.
«Не стрелять! Ждать моей команды!» — звучно пролетел по палубе приказ Чезаре. Наступила тишина. Флотилия «зихов», как их назвал трапезондский грек, приближалась быстро и уже была на расстоянии пяти выстрелов из арбалета. Каракка продолжала молчать. Около «бомбард» дымились фитили.
— Гостей ждём! — шепнул стоявший рядом со мной наш грек. Я посмотрел: судовой кот грелся на солнце и лапкой умывал рыльце. Я вспомнил, как ты, мой маленький Паоло, хотел его поймать, когда все вы трое провожали меня.
Я вспомнил вас и вытащил меч.
— Орел справа [26] , — громко сказал капитан. Его римское лицо просияло; старик снял шлем и перекрестился.
— Орел справа! Орел справа! — пронеслось по палубе, и стрелки снимали шлемы, крестились и провожали глазами белоголового морского орла: он низко пролетел над караккой; видно было, как в его лапах серебрилась большая кефаль.
Лодки шли полумесяцем: зихи стремились нас окружить. Их воинов было около трёхсот против наших восьмидесяти. Вдруг пронёсся по морю чей-то резкий ястребиный крик. Зихи вскочили, и в нас полетели сотни стрел. Ещё залп! Третий залп! Прикрываясь щитом, я нагнулся над бортом: он был утыкан стрелами. Каракка, словно насторожившийся гигантский ёж, молчала. Нападавшие осмелели. Они нас принимали, очевидно, за купеческий корабль.
26
Древняя итальянская счастливая примета.
Чезаре заблаговременно предупредил арбалетчиков бить по рулевым, и арбалеты наметили свои жертвы.
Горцы схватили уже абордажные крюки на длинных верёвках. Вдруг прозвучала команда в рупор: «Залп!»
Арбалеты ёкнули как один.
— Ещё залп!
Новый рой стрел.
— Ещё залп!
Крики бешенства потрясли воздух.
Я заметил в одной из лодок горского князя. Он стоял, его кольчуга, шишак, налокотники — всё сияло на солнце золотыми узорами.
Арбалетчики открыли беглый огонь. Две лодки от паники, поднявшейся в них, опрокинулись, и стрелки били по подплывавшим к судну людям.
— Бить только по лодкам! — рявкнул рупор.
Не жалость подсказала этот приказ: Чезаре жестоко хотел проучить зихов за нападение на генуэзский флаг. На упавших в воду не стоило тратить стрел.
Опять раздался ястребиный крик, и лодки стали окружать судно. Они нажимали друг на друга, и вдруг все разом ринулись на «Сперанцу». Вижу: крюки заброшены, и князь в кольчуге, как кошка, первый прыгнул на палубу.
Рупор резко крикнул: «Взять живьём!» Несколько человек бросились на кучку зихов. Шашка князя сверкала как молния. Уже отсекла кисть руки у матроса. Миг, и Джовани Пиларо с высокой кормы прыгнул на палубу и с мечом бросился на князя. Удары сыплются. Ловкий, как бес, Джовани выбивает за борт шашку. Князь, как рысь на зайца, бросился на маленького Пиларо, — они падают, и оба шарят у себя рукоятки маленьких кинжалов: кто скорей найдёт. Но Бенвенуто Сфорца не зевал. Этот «бык» слышал приказ: «Живьём взять», и страшным ударом кулака оглушил князя, Его связали, а шестерых его спутников изрубили.
— Бомбарды! Огонь! — крикнул рупор.
Грохнули чудовища. Великое бедствие постигло зихов. Ядра разбили сразу две лодки, через минуту ещё три. Сотни людей барахтались в воде. Грохотала «Сперанца», гудели горы и ущелья. Ужас охватил нападавших. Они только теперь поняли, что «Сперанца» — военное судно. Лодки повернули и устремились к берегу.
— Десант! — орал неистово рупор.
И две наши лодки с лучшими стрелками и сильными ловкими гребцами погнались за зихами.
Ещё раза четыре бомбарды через головы десанта плюнули ядрами в отставшие лодки, и вновь человеческая каша забарахталась в воде. Десантные лодки брали в плен легко раненых.
В это время повеял морской бриз [27] , паруса надулись, и «Сперанца» подошла к берегу ближе и била по лодкам, по кучкам зихов, прятавшихся в прибрежных кустах барбариса. Пять лодок ещё было потоплено. Потеря у горцев была около 100 человек, 26 было взято в плен. У нас было трое раненых. Чезаре велел отобрать побогаче одетых, в надежде получить за них хороший выкуп, а остальных 12 человек повесить на реях. Когда это было исполнено, крики ярости поднялись на берегу.
27
Ветер, дующий с моря; береговой бриз дует ночью, с земли в море.
Чезаре приказал ещё ближе подойти к берегу: лот показывал глубину в тысяче шагах около 30 локтей.
Наша быстроходная каракка хорошо слушалась руля и, рейсируя взад и вперёд между двумя устьями рек (притона «камаритов»), била ядрами по каждой показавшейся из леса кучке горцев. Часовой с мачты сообщил, что в ущелье одной из речек видны какие-то постройки. Как оказалось потом, это были сараи для рабов, которых отсюда ромеи [28] увозили на катерах в сопровождении военного судна: они хорошо знали о существовании «камаритов».
28
Так звали итальянцы византийцев.
Пустили туда несколько ядер, и сараи были снесены.
Победу велено было отпраздновать: выкатить бочку трапезондского вина, которое мы везли в Каффу, и убить быка. Отойдя в море на три мили, капитан нашёл удобное место для стоянки и отдал якорь. Матросы занялись приведением судна в порядок: вырвали из бортов стрелы, зачинили паруса, вымыли палубу, искупались, хорошо поели, напились. Часть экипажа уснула, часть пела и плясала.
Я ушёл в каюту писать, по поручению Чезаре, донесение дожу и, сидя у себя в каюте, очень был рад, что не видел трупов моих земляков, висевших на реях. В зихов я не сделал ни одного выстрела. Не за тем я ехал на Кавказ, чтобы убивать людей, дети мои,