Тингль-Тангль

Платова Виктория Евгеньевна

– Заткнись и слушай. Он вытащил меня из этого дерьма. Он дал мне возможность работать с ним. И это была настоящая крупная игра. Настоящий бизнес. А потом его убрали.

– Ты за ним недосмотрел? – не может удержаться Васька и снова чувствует, как подтягивается канат.

– Если бы рядом был только я – ничего бы не произошло. Но был еще один человек. Тобиас Брюггеманн. Знакомое имя, да?

– Скульптор-смерть из твоей байки.

– Забудь про байки. – Ямакаси больше не называет Ваську «кьярида», и это почему-то

волнует ее больше всего. – Тобиас Брюггеманн тоже работал на Пауля…

– На Пауля?

– На того, кого ты, идиотка, в детстве звала этим дурацким именем.

– Дядя Пека.

– Да.

– Тобиас вел дела Пауля в Германии. Он занимался финансами, мог просчитывать многоходовые комбинации. Пауль всецело доверял ему, это его и погубило. Тобиас переметнулся в конкурирующий синдикат, должно быть, там ему посулили гораздо больший процент. Хотя я не думаю, что Пауль платил Тобиасу так уж мало. Тогда я почти ничего не знал об этих людях. Тем более что меня упекли в тюрьму на десять лет за убийство Пауля в Испании. Испанская часть истории тебе знакома? Сестра никогда не рассказывала о смерти того, кто вам так помог?

– Я не вдавалась в подробности.

– Еще бы. Я тоже не вдавался в подробности, потому что не знал их. А потом мне повезло. И знаешь где? В тюрьме. Ко мне в камеру подсадили одного типа, который, впрочем, не пробыл за решеткой слишком долго. Ральф Норбе. Мелкий наркоман.

– Ральф?

– Вижу, ты знаешь его. Еще бы тебе не знать. Мы много болтали. В тюрьме делать нечего. Только болтать и убивать время. Я был подавлен тогда и допустил оплошность, и рассказал о Пауле еще до того, как он рассказал мне о своем брате, который обязательно вытащит его. Он большой умница, Клаус-Мария, говорил Ральф. Еще одно знакомое имя, да?

Васька молчит. Она пытается сосредоточиться на том, что говорит ей Ямакаси, получается не слишком.

– Но это имя я слышал и без Ральфа. Сначала от Пауля, а потом от Тобиаса. Отставной священнослужитель, гнусный тип, который заправлял тем самым конкурирующим синдикатом, который свалил Пауля. Ральф просидел не слишком долго, но оставил мне кое-какие концы, чтобы я мог связаться с ним, когда выйду. Уж больно сильно мы подружились. И когда я вышел и стал искать его… Не ради него самого, а ради того, чтобы дотянуться до Клауса, оказалось, что в Германии их нет. То ли им поприжали хвосты местные ищейки, то ли еще что, но они перебрались в Россию. И до сих пор процветают. У них здесь все схвачено, у них мощные связи, у них здесь крупная фирма для прикрытия и даже есть ресторанчик. Твоя сестра заправляет там на кухне? Ведь так?

– Ну и что? – Ваське страшно неудобно висеть, к тому же она уже давно заметила рукоять ножа-выкидушки, заткнутую за ботинок Ямакаси. Зачем ему нож-выкидушка, здесь, на высоте ста метров?

– Ресторанчик ведь тоже существует для прикрытия. Элитные продукты

из-за рубежа и все такое. Отличный канал для экспериментальных наркотиков, которые можно доставлять небольшими партиями. Я полагаю, что дело обстоит именно так. Да и Ральф намекнул мне об этом, прежде чем я шлепнул его.

– Что значит – шлепнул?

– То, что эту ночь мы провели втроем. Ты, я и труп Ральфа под кроватью. Патронов и правда было тринадцать, ты не ошиблась.

Ямакаси снова делает кульбит в воздухе, и Васька видит перед собой его лицо.

– Зачем ты убила его, детка?

– Я?!

– Конечно. Ты сама позвонила сестре и сказала, что убила. Что ей нужно заглянуть в мастерскую. Ты ведь сказала, так?

Лицо Ямакаси расплывается, теряет четкость. Веревка за его спиной натянулась и запуталась в балке: пространство маневра сократилось, но он еще не знает об этом.

А Васька знает.

– Но ты ведь сам сказал мне… Что это часть плана.

– Часть моего плана. Никак не связанного с тобой, извини. Твоя сестра найдет тело, думаю, она уже нашла его… И найдет кое-что еще. И объявится у меня. А твоей сестрой Клаус очень дорожит… И я думаю, ей тоже многое известно. Смерть Ральфа будет для них всего лишь случайностью. Оплошностью, которую допустила ты, а не я… И они никак не свяжут его смерть со мной… С тем, что я появился здесь, если Ральф успел рассказать все Клаусу обо мне и Пауле. А при помощи твоей сестры я дотянусь и до Клауса…

– А что же будет со мной?

– Что? Трос оборвется, только и всего… Васька уже давно понимает, что трос должен оборваться. Единственная возможность спастись – пистолет за пазухой Ямакаси. Бросив тело вверх и еще больше запутав веревки, и запутавшись в них сама, она делает единственно верное движение – то, что помогало ей прыгать через крыши. Она молниеносно запускает руку за пазуху Ямакаси, который пытается освободиться – от слишком большого количества тросов и от пристегнутых карабинов. Только бы пистолет не был на предохранителе. Выстрел звучит слишком глухо. Тело Ямакаси проседает и заваливается на балку.

Перепуганная, дрожащая Васька подтягивается и устраивается наверху, рядом с телом. Что делать теперь? Просто передохнуть. Передохнуть.

По Васькиному лицу струится пот, где-то в заднем кармане джинсов был платок.

Она достает его вместе с плоской картонкой, о которой давно не вспоминала. Тоскана. Дом под черепичной крышей, пирамидальные тополя.

Но вместо Тосканы она видит схему метрополитена. Видит очень четко. Видит впервые в жизни. Видит буквы, которые до сих пор были ей недоступны. Питерское метро. Не Сеул, не Лондон, не Сан-Пауло. Станция «Черная речка» обведена кружком.

«Черная речка». Означает ли это, что она должна поехать туда? Наверное.

Только нужно разобраться в веревках и как следует отдышаться…