Тише!
Шрифт:
Паттерсон понимающе улыбнулся ему и торжественно кивнул.
— Ага... женщины, точно? Я знаю, что это такое.
Нет, ты не знаешь. Ашер тонко улыбнулся.
— Я бы хотел знать больше, но как я уже сказал... Мы с ним не были особо близки. Он употреблял слишком много наркотиков, задолжал слишком много денег. Я старался держать дистанцию.
А вот теперь Паттерсону было о чём поразмыслить. Он сможет легко связать смерть Ричтера с деньгами или наркотиками. Если бы Ашер не убил его, то, скорее всего кто-нибудь другой, в конце концов, сделал бы
В неуклюжих руках Паттерсона блокнот и карандаш выглядели очень маленькими. Он засунул их обратно в карман и протянул Ашеру визитку.
— Замечательно. Спасибо за уделённое мне время, Ашер. Звоните в любой момент, если вспомните что-нибудь ещё.
Ашер посмотрел на визитку так, как будто она могла укусить его, но потом всё же неохотно взял её.
— Конечно. Вы собираетесь говорить с Вивиан?
Теперь уже на губах Паттерсона появилась тонкая улыбка, говорящая: «Не твоё дело, парень». Этого было достаточно. Ашер проводил его до двери и стоял около неё до тех пор, пока детектив не спустился по лестнице и не залез в машину. Затем Ашер закрыл дверь и сполз по ней на пол.
Ему нужно поговорить с Вивиан. Она даже не знает о том, что Ричтер мёртв.
Может быть, Паттерсон заметит её синяки и закинет задницу Мика на заднее сидение своей тачки. Плохо то, что они вряд ли смогут задержать его, если Вивиан не напишет заявление.
Но что более важно, так это то, что ему надо решить, что ему теперь делать. Ждать, пока убийство Ричтера опять не свяжут с ним? Он напрямую соврал о том, как провёл ту ночь. Чтобы узнать правду, нужно лишь поговорить с Эваном. От него они узнают не только то, что его там не было, но и то, что он выбежал из его квартиры после ссоры. Всё это демонстрирует Ашера не с лучшей стороны.
Эван мог бы скрыть правду. Но если бы Ашер попросил его об этом, то тем самым сказал бы ему, что он что-то скрывает.
Что означало то... что он в заднице.
Ашер опёрся спиной о дверь и с усилием поднялся на ноги. Посмотрев в окно, он увидел, как машина детектива Паттерсона отъезжает со двора. Кухонные часы пробили десять часов вечера. Он надел ботинки.
Эван скоро пойдёт в бассейн. Ашеру хотелось увидеть его.
***
Холодный воздух щипал его за лицо, так что он спрятался от него в бельведере. Как Эван выносил такую температуру воды, было выше его понимания. Но Эван всё же выносил. Он нырял вглубь и выплывал наружу, прыгал в воду, просто плавал, а потом проделывал всё это заново. Вид и звуки этого процесса погружали Ашера в подобие оцепенения. Эвана по праву можно было назвать удивительным. Его движения, доброта, его глаза, звук его голоса. «Возможно, это ты мог бы найти кого-то получше».
Нет, не мог. И не обязательно потому, что никто не хотел быть с ним, а потому, что Ашер не знал, как заботиться о ком-то ещё так же, как он заботился о Вивиан.
Эван вылез из бассейна раньше, чем обычно, и выдернул Ашера из состояния транса.
Он смотрел, как Эван сел на стул, обмотав полотенце вокруг плеч, а затем, спустя мгновение,
Ашер выпрямился и замер в некотором замешательстве, а затем завозился, чтобы достать мобильник до того, как Эван услышит громкую вибрацию.
— Алло?
— Привет. Я не думал, что ты ответишь.
Что-то в его груди сжалось. С той ночи, когда они поссорились, он впервые слышал голос Эвана. Он не мог вынести тех слов, что Эван мог бы сказать ему, если бы он всё же попытался извиниться. И тем не менее, именно извинение сорвалось с его губ.
— Прости меня.
Его взгляд остановился на Эване, сгорбившемся над бассейном.
Он запыхался после плавания. И, похоже, замёрз.
— Что? За что ты извиняешься?
— За то, что не позвонил, — Ашер смотрел на то, как Эван откинулся на спинку стула и закутался в полотенце, чтобы согреться. — За то, что обозлился на тебя.
— Ничего страшного, — мягко сказал Эван. — Я влез не в своё дело, ты разозлился. Мы квиты, так?
Нет, не квиты.
— Но ты был прав.
— Насчёт чего?
Он переложил телефон в другую руку. Его пальцы онемели.
— Насчёт всего. По поводу Вивиан. По поводу того, что стоит говорить правду вне зависимости от того, хочет человек слышать её или нет.
Секунду Эван хранил молчание.
— С Вив что-то случилось?
Ашер не хотел отвечать на этот вопрос. Ему было тяжело думать об этом. Но слова уже вертелись на кончике его языка.
— Я был у неё. Я думаю, что это Микки заставил её оборвать со мной контакты. Он вышвырнул меня из квартиры, а она не перезвонила. Даже не смогла, мать её, просто написать и объясниться...
Его голос дрогнул, поэтому он замолчал. Боль. В груди, на сердце. После её предательства, вся тяжесть того, что Ашер сделал для неё, обрушилась на него.
— Ашер... — Эван вздохнул. — Когда ты говоришь об этом, то всё... становится более реальным, верно?
— Ага.
Чересчур реальным. Он хотел отключиться, уйти к себе и забыться во сне. Но похоже, что Эван — его единственный друг, та одинокая нить, что связывает Ашера с кем-то, кому есть до него хоть какое-то дело. Без Вивиан, без Эвана он останется сам по себе.
На другой стороне линии было тихо. Ашер даже мог бы подумать, что Эван отключился, если бы не слышал его слабого дыхания. Когда же он всё-таки заговорил, то в его тоне стали слышаться жёсткие и злые нотки.
— Тогда, когда однажды Мик кинет её, и она поймёт, что у неё не осталось никого, то я надеюсь, что она вспомнит всё это и пожалеет о том, что она нахрен испортила.
«Она не пожалеет», — подумал Ашер. Она скорее придёт к нему в слезах, желая, чтобы он принял её с распростёртыми объятиями. А не так ли всё обычно и заканчивалось? Когда он не ответил, Эван спросил:
— Что ты делаешь на выходных?
Он не мог так далеко загадывать. Он даже не знал, что принесёт ему завтрашний день.