Тише!
Шрифт:
Что же по поводу его матери... он чувствовал, что обязан спросить:
— Ну а как там мама?
— Всё по-старому, всё по-старому, — она взглянула на него. — Когда ты в последний раз звонил ей?
Ашер пожал плечами и отвёл глаза.
— Несколько недель назад.
Это правда. Он хотел поздравить её с днём Рождения, но она не ответила.
— Она, должно быть, была занята. Не смогла перезвонить.
Ему следовало уже к этому привыкнуть.
Марисса вздохнула. Она снова выглядела уставшей.
—
Все любили его отца, но только потому, что не знали его. Марисса слышала истории о нём от Ашера и, возможно, от его матери, но она ничего не видела своими глазами.
— Не беспокойтесь об этом, — теперь была его очередь сжать её ладонь. — Мы с мамой разные люди, только и всего. Я уверен, что у неё на то есть свои причины. Может быть, я слишком сильно напоминаю ей о папе.
Он не верил в свои слова.
И Марисса, похоже, тоже не верила.
— Нет. Я думаю, что ты напоминаешь ей о всех тех ошибках, что она совершила в своей жизни.
Она впилась в него уставшим взглядом. Внимательным. Знающим. Но не осуждающим, не испуганным. Его желудок перевернулся, и ему пришлось приложить усилия, чтобы его тело не охватила дрожь. Он больше не мог смотреть ей в глаза, поэтому, вместо этого, уставился на свои лежащие на коленях руки.
Она знает? Мама рассказала ей?
Марисса в кровати ещё немного сполза вниз.
— Нет, нет... Не переживай, — пробормотала она, находясь мыслями уже где-то далеко. — Я не собираюсь никому рассказывать. Ты хороший мальчик, Ашер.
Хороший мальчик. Он.
— Я знаю, что когда я уйду, то здесь у Виви останешься только ты, не так ли? — она положила свою ладонь на его.
Она сжала его руку, но её пожатие было едва заметным.
Он тяжело сглотнул, пытаясь отыскать свой голос.
— Вы не должны говорить такие вещи.
— Я бы снова хотела надеть своё красное платье, — её веки опустились. — Позаботься об этом.
Ашер знал, о чём идёт речь. Это облегающее платье выглядело на ней прекрасно. Она надела его на выпуск Вивиан и Ашера. В нём не было ничего необычного, но Марисса сказала, что это платье является её любимым, потому что оно было куплено ради такого особого случая.
— Я позабочусь об этом, — пробормотал он.
Он не хотел уходить, но дыхание Мариссы замедлилось, и, когда он мягко позвал её по имени, она уже спала. Он подтянул ей одеяло повыше, поцеловал её лоб и вышел из палаты.
Когда он сделал три шага по коридору, из-за угла вышла его мать и, увидев Ашера, встала, как вкопанная, и уставилась на него.
Когда он увидел её здесь, то
— Ты могла бы сказать мне, что она здесь.
Она напряглась. Он отпустил её.
— Тебе могла бы и Вивиан рассказать об этом, — резко сказала она. — Если она этого не сделала, то на это были, вероятно, свои причины.
— Твои и её чувства в данном случае не играют никакой роли, верно? — прошипел он, стараясь не повышать голос. — Она была рада увидеть меня. Вот что только и имеет значение.
Они посмотрели друг на друга долгим и твёрдым взглядом, и она первая отвела глаза. Как и всегда.
— В любом случае что ты здесь делаешь?
Ашер медленно отступил. Она бы не стала извиняться. Было глупо полагать, что она бы извинилась.
— Я приходил на осмотр к доктору Ромеро.
Она стала нервно возиться с застёжкой своего кошелька.
— Ты болен?
Он хотел сказать ей «да, и это серьёзно», только чтобы посмотреть на её реакцию. В его груди что-то сжалось.
— А тебе не всё равно?
— Ты мой сын, почему мне должно быть всё равно?
— Потому что твои потуги быть похожей на нормальную мать слишком очевидны.
Обычно он не разговаривал с ней в таком тоне, но ему было больно. У него больше не осталось терпения на неё и Вивиан.
На этот раз его мать всё-таки посмотрела на него, в её глазах была жёсткость. Все говорили ему, что у него её глаза. И такие же тонкие и тёмные волосы. Он совершенно не походил на своего отца, и это было небольшим утешением.
— Не сваливай всё на меня. Я имею полное право...
— Бояться меня? — закончил он за неё. Тень сомнения на её лице подсказала ему, что он попал в точку.
— Почему?
У неё задрожала нижняя губа.
— Ты расскажешь мне правду о том, что сделал со своим отцом, а затем попробуешь спросить меня об этом ещё раз.
Всегда их разговоры в итоге подходили к этой теме.
— Я не знаю, о чём ты говоришь, мам. Папа умер от передозировки. Это был несчастный случай.
Его действия, его взлёты и падения... всё, что он сделал для неё, для Вивиан, для всех — она давным-давно потеряла все права, что имела, перестав быть для него настоящей матерью. Да чёрта с два он поделится с ней своими секретами. Она хотела бояться его только для того, чтобы оправдать свою обособленность от него. Он мог дать ей ещё одну причину для этого.