Титан империи 5
Шрифт:
И он замолк, когда Герда посмотрела него взглядом, который она долго тренировался перед зеркалом.
— А с ним у нас дел нет, — проговорила она, — если у него, конечно, нет ценных сведений. Нет же?
— Нет-с…
И, сверкнув очками, она направилась прочь.
Ее помощники отстранили начальника с проводником и принялись разбирать пол.
— Позвольте хотя бы дать отправление, Гертруда Михайловна! — семенил за ней начальник, пока она пересекала один вагон за другим. — Сначала та история с попыткой сбросить нас в пропасть! Потом налет кочевников! А теперь нексопоклонник на моем рейсе!
— Да уж, ваш поезд полон сюрпризов… — таинственно поглядела на него Герда. — У вас в топке локомотива случаем детских обугленных костей нет?
— Нет-с… Но… Хотите поглядеть?
И он, поняв какую глупость ляпнул, мигом побледнел.
— Хватит на сегодня историй о сожженных заживо людях. Лучше проводите меня в купе, где жил инквизитор и этот Евгений Михайлович, и через полчаса можете отправлять состав. Мои люди к этому времени уже управятся.
— Есть! Прошу сюда-с!
Сначала она побывала в купе Горна, и там к своему удивлению обнаружила лужу крови на полу, которую кто-то наивно попытался прикрыть половичком.
А еще кучку кошачьего (или собачьего?) дерьма в углу. И довольно большую.
И чем Борис Сергеевич там занимался? На него кто-то напал, или он порезался, когда брился? Он завел себе домашнего питомца, пока ехал в поезде?
Ладно, пойдем поглядим на пристанище Жени с сестрой, а затем черт с ним с этим дурацким поездом с его тайнами. Все же дело касается Герасимова, а всякие полуночные диверсии и дуэли на крышах — это забота уже других инстанций.
Скоро перед ней открылась очередная дверь, и Герда вошла в купе.
Да уж. Бардак тут тот еще. Собирались путешественники, похоже, в большой спешке.
— Свободны! Отправляйте поезд через полчаса.
— Есть, ваше преосвященство!
Замок щелкнул, и Герда осталась в одиночестве. Наконец-то! Она с облегчением шлепнулась в кресло. Еще есть немного времени, прежде чем поезд укатится по обычному маршруту — минуя ненавистный Фаустово, вплоть до самого Хабаровска.
Она сняла очки и потерла веки. Сколько уже не спала? Сутки наверное… А там три-четыре часа на диване и на заднем сидении машины максимум. Может быть, черт с ним, и остаться тут? Доедет себе до Петропавловска, или на крайняк до Фаустово — как раз удастся выспаться как следует.
А там можно заскочить в усадьбу Скалозубовых. Как ни странно в этом признаваться, но там оказалось довольно уютно, да и чай хороший делают. Скажет тому милому дворецкому, что у нее есть к ним пара вопросов, поморозит немного хотя бы тех пугливых служанок, а потом там можно даже штаб себе устроить. И кто подумает ее выгнать? Бумажной работы завались, а «благодарность инквизиции» всегда верное средство.
Герда хихикнула и снова надела очки. Коварная интриганка.
Так и сделает. Во только нужно придумать верный предлог…
Из размышлений ее вырвал телефонный звонок, и при виде абонента Герды сжала зубы — начальство.
Так-так…
— Слушаю, — ответила она, пытаясь придать своему голосу твердости.
— Гертруда Михайловна, день добрый. Как продвигается расследование?
— Подозреваемый мертв. Все свидетели и улики указывают, что его убил барон Скалозубов. Дело почти закрыто.
— Это… плохо.
— Почему? — напряглась она. — Мятежник и нексопоклонник Герасимов, убивший за одни сутки двенадцать человек, обезврежен. Я хотела ходатайствовать о присуждении Скалозубову государственной награды за заслуги.
— А вот это точно лишнее. Скалозубов — темная лошадка, и статус его рода еще достаточно шаток. Очень глупо будет, что вы с Борисом Сергеевичем сначала пытались его арестовать как нексопоклонника, а теперь награждаете как борца против нексопоклонников. К тому же, в ликвидации Людвига он тоже принимал участие, я правильно понял?
— Возможно…
— Значит, на его руках кровь инквизиции. И этого человека вы собрались награждать как героя?
Герда не нашлась, что ответить. Право, лучше просто кивать и не болтать лишнего. А то это ей обернется боком.
Она молчала на секунду дольше, чем следовало, и ее собеседник на том конце провода вздохнул:
— Уже слышали новость про Горна?
— Да… Очень большая утрата. Он мне был как отец, а умер как герой.
Если ей и пришлось приврать, то совсем чуть-чуть. Горна она действительно знала немало лет, и уже успела наплакаться на заднем сидении машины, когда утром ей сообщили о смерти инквизитора.
Нет, она не считала его отцом, и всегда тайно ненавидела, но при этом и не желала его смерти. Пусть Борис Сергеевич и был жесток с ней, но он вытащил Герду в люди. Без него кем бы она была? Мелкой сошкой, канцелярской вошью на задворках Империи, а то и еще хуже…
Бабой, которая живет только для того, чтобы оставить потомство, а затем тихо состариться и умереть.
— Никогда не сомневался в нашем Борисе Сергеевиче, — продолжал собеседник. — Думаю, он пытался реабилитироваться за свой провал, а тут… несчастный случай.
— В смысле? — снова не смогла сдержаться Герда. — Мне сообщили, что он погиб, пытаясь спасти, заложников.
— Чушь. Горн умер от сердечного приступа.
— Но…
— Вы меня поняли? Сердечный приступ и тихая, спокойная смерть в каюте. Все что вы слышали о якобы произошедшем захвате заложников со стороны диверсантов Рейха — газетная утка, не более. Всех глупцов, которые пытались раздуть из этого скандал, ждет «беседа» с нашими агентами. Наши отношения с Рейхом всегда были крайне взрывоопасными, и очередной конфликт не нужен ни нам, ни тем более Императору. Более того, Океания тоже без дела не сидит — Токио, как сообщают наши разведчики, начинает склоняться в сторону «более решительных действий» касательно Владивостока. Вдобавок ко всему количество Прорывов за последние месяцы выросло в четыре раза, а вчерашний Прорыв из Москвы вообще был одним из сильнейших за последние годы. Очень печально будет, если мы, вместо того, чтобы озаботиться проблемами вторжения, будем бодаться с фюрером, а он возьмет и объединит силы с Токио. У наших немецких друзей, кстати, тоже все пошло наперекосяк. Вчера Берлинский Осколок просто взбесился.
— А что Император?
— Его Величество вчера связывался с фюрером, и тот клятвенно заверил его, что диверсанты действовали по своей инициативе.
— Ага, а войска на границе стояли просто так? — прыснула Герда и хлопнула себя по лбу.
Заткнись, дура! Это не твоего ума дела! Твоя задача делать свою работу и делать хорошо, а не лезть туда, где тебе отрежет голову!
— Учения, Гертруда Михайловна, учения… — терпеливо проговорил собеседник. — У нас с Рейхом договор о дружбе, как никак.