Титан: Возвращение
Шрифт:
— Максим, — повторил свое имя, протягивая руку для рукопожатия. В глазах мужчины были сомнения, но руку он пожал, представившись:
— Берег! — Скользнув по Нате взглядом, местный спросил:
— Выше по реке люди не живут, там даже диких нет, одни камыши. Откуда плывешь?
— Издалека, — я уклонился от прямого ответа, но видя настороженный взгляд, добавил, — с земель, что лежат дальше камышей. Ты сказал, что тебя зовут Берег?
— Да, как и моего отца и его отца. Мы всегда жили, оберегая причал с этой стороны нашей деревни, вот и зовут нас так, — в глазах собеседника
— А кто у вас в деревне главный, проведешь к нему?
— Свет проводит, — услышав своем имя, один из подростков подошел ближе. Обоим мальчикам примерно по пятнадцать лет: кожа у них была смуглая, но без сомнения это были белые люди. Парнишка пытался рассмотреть Нату, старательно делая вид, что смотрит за мою спину на реку.
— Свет, проведи людей к старосте, — Берег потерял к нам интерес, направляясь на берег.
— Пошли, — неожиданно взрослым голосом скомандовал парнишка, следуя за старшим товарищем. У самого причала стояло всего два дома, основная часть деревни располагалась ниже по течение и в удалении от берега. Некогда здесь был лес, часть деревьев была вырублена под строительство дома, но вековые деревья все равно соседствовали с постройками.
Свет молча шел впереди, Ната прижималась ко мне, вертя головой, пока мы шли. Заборов в деревне не было, сами дома были сделаны из сруба, невысокие с оконными проемами, затянутыми чем-то похожим на полупрозрачную пленку. Деревня жила своей жизнью: кто-то рубил дрова, пара женщин, встреченных по пути, шла с плетенными корзинами в сторону реки на стирку. Об этом свидетельствовала груда тряпок.
— Свет, что за люди с тобой? — Женщина средних лет внимательно смотрела на нашу, странную для ее глаз, одежду.
— Берег велел отвести к старосте, они приплыли на связанных бревнах со стороны камышей, — мальчишка весь надулся от собственной значимости.
— Дикие?
— Не, говорит, что Русы, по-нашему говорят, но немного чудно. Мне надо отвести их к старосте, — заторопился Свет, обходя женщину. Одетая в просторную рубаху и длинную юбку, женщина несла корзину с одеждой.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался я, проходя мимо. Женщина покосилась на меня, но промолчала.
Дом старосты располагался в самом конце деревни, ничем не отличаясь от других. Вся застройка здесь была хаотичной, никакого намека на улицу. Подойдя к крайнему дому у самой реки, Свет, громко позвал:
— Гадон! — после третьего крика, заскрипела дверь и на улицу высунулась взлохмаченная голова мужчины.
— Чего кричишь, спать не даешь?
— Берег велел привести к тебе, они со стороны камышей приплыли, — мальчишка махнул рукой в нашу сторону. Лохматая голова переключил внимание на нас, разглядывая с ног до головы. Голова исчезла, оставив дверь приоткрытой: в доме послышалась возня, а спустя пару минут, на улицу вышел мужчина средних лет. Как и Берег, он был бородатый, волосы на голове давно не знали стрижки. Длинная рубаха была перехвачена у талии тонкой тесьмой, подчеркивая небольшой живот. Широкие штаны по типу шаровар, дополняли одеяние. На поясе у мужчины висел нож в кожаных ножнах.
— Меня зовут Максим, а то моя жена Ната, — нарушил
— Так ты Рус, а что на тебе такая рубаха ненашенская? Меня зовут Гадон, я староста, — доброжелательно улыбнулся лохматый, протягивая руку.
— Рубахи на нас не наши, мы были далеко отсюда, за много дней пути после камышей в ту сторону — махнул рукой на северо-запад. — Пришлось надевать то, что носили люди там, на чужих землях.
— Там же только дикие, или нет? — с некоторой подозрительностью спросил Гадон. Обратив внимание на мальчишку, вслушивавшегося в наш разговор, староста, скомандовал:
— Возвращайся к Берегу, да смотрите внимательно, вдруг еще люди появятся.
— За дикими землями живут люди, они немцы, у них есть деревни, даже города, — ответил на вопрос, не давая лишней информации. — Мне надо в Максель, далеко отсюда добираться? — перевел я тему разговора. Слишком подозрительным стал взгляд старосты, да и рука на ноже на поясе, не внушала доверия. При слове "немцы", показалось, что в глазах старосты вспыхнул огонек. Но никакой другой реакции не последовало, что меня удивило: не отреагировать на упоминание о народе, имеющем поселения и города, было странным.
— Два дня, — ответил на мой вопрос староста, — упоминание столицы его расслабило. — Сейчас скажу своей старухе, чтобы еды поставила, потом решим, как тебе лучше в Максель попасть.
— Вена, иди сюда, — заорал Гадон, заставив Нату вздрогнуть. Молодая женщина с приветливым лицом выскочила на крик мужа и удивленно уставилась на нас: на ней, как и на встреченной раннее женщине, была рубаха и юбка. Староста, и его жена были без обуви, как и все, кто встретился нам в этой деревне.
— Вена, они пришли из далеких земель, где живут какие-то немцы, накорми нас, да шевелись, старая. — Слово немцы в устах Гадона прозвучало так, словно он каждый день о них слышал.
— Гадон, спасибо. А много людей живет в деревне? Чем занимаетесь?
— А ты что спрашиваешь, зачем тебе это? — Староста мгновенно напрягся.
— Я очень долго был среди немцев, многого уже не знаю, — с максимальной открытостью ответил на вопрос Гадона. Ната все время молчала, хотя по ее глазам было видно, что молчание дается ей нелегко.
— А жена твоя немая, немка? — неожиданно спросил староста, ощупывая взглядом тоненькую фигуры девушки.
— Здравствуйте, — поздоровалась Ната, ответив тем самым на вопрос старосты.
— Говорит, — с удовлетворением протянул Гадон. За время нашего разговора, около дома старосты собралась небольшая группа мужчин. Отозвав старосту в сторону. Они пошептались и пятеро мужчин ушли, оставив пару зевак.
Снова открылась дверь дома, высунувшись наполовину, Вена позвала:
— Гадон, еда готова.
— Пошли в дом, — скомандовал староста, открывая дверь и пропуская нас вперед. Дом Гадона был небольшой: это была всего одна комната, где в углу стоял дощатый стол с двумя небольшими лавками, печь по центру комнаты и спальная зона, представлявшая собой кучу шкур животных. На столе дымился горшок, в окружении трех глиняных мисок.