Титан. Жизнь Джона Рокфеллера
Шрифт:
Теперь стоит упомянуть некоторые события в жизни Уильяма Эйвери Рокфеллера в начале 1850-х годов, так как его поведение постепенно менялось от эксцентричного до почти патологического. Будучи человеком множества обличий, он всегда любил брать другие имена; впервые появившись в Ричфорде, он сообщил, что его зовут Рокафеллоу. Пока семья жила в Овего, Билл время от времени появлялся в близлежащих городах и представлялся специалистом по зрению и слуху доктором Уильямом Левингстоном. Теперь мы знаем, что к моменту, когда он перевез семью в Огайо, он уже вел самую настоящую двойную жизнь и как доктор Уильям Э. Рокфеллер, и как доктор Уильям Левингстон – фамилия взята по названию города, где родился его отец, Ливингстон, штат Нью-Йорк. Вероятно, поначалу он взял второе имя просто чтобы оградить семью от своей сомнительной репутации, но к началу 1850-х годов оно уже превратилось в отдельную личность для выездов. Напарник Билла, сопровождавший его много лет спустя, объяснял псевдоним тем, что Билл не имел медицинской лицензии и диплома, а потому
В начале 1850-х годов, в последнем рывке своей карьеры по заготовке леса, Билл решился отправиться на север в Канаду, скупал превосходный орех и ясень и продавал с приличной прибылью на лесопилки. Приехав в город Ниагара, Онтарио (его семья наверняка об этом не знала), он начал прочесывать окрестности под видом странствующего доктора. «Доктор Левингстон» был откровенным шарлатаном, но отчасти верил в собственные разглагольствования и у него было достаточно случаев излечений, чтобы обмануть пациентов, а возможно, и себя самого. По словам его будущего подельника: «Он не изучал медицину ни в каком колледже. Но он был целителем от природы и имел большой навык. Он пользовался большой славой в Канаде и северном Нью-Йорке»21.
Дьявол Билл безошибочно определял симпатичных, кротких, долго страдавших женщин, которые будут терпеливо сносить его эскапады. Около 1852 года, в Норвиче, Онтарио, когда его ни о чем не подозревающая семья еще жила в Овего, он встретил Маргарет Аллен, очаровательную тихую молоденькую девушку. Биллу было тогда сорок два года, а Маргарет около семнадцати, всего на четыре года больше, чем Джону Д. По небольшой оплошности докторр Левингстон забыл упомянуть свою вторую жизнь как Дока Рокфеллера, не говоря уже о жене и пятерых детях, и ухаживал за Маргарет как привлекательный холостяк. Билл умел располагать к себе и совершенно одурачил доверчивую семью Маргарет. «Он был надежным сдержанным человеком с хорошими манерами, добрый, общительный и всем нравился, – сказала сестра Маргарет о веселом женихе. – Он прославился как меткий стрелок, любил охотиться. Он любил интересные рассказы»22. Семья Алленов, очевидно, любила Дока Левингстона больше, чем семья Дэвисонов Дока Рокфеллера. И у Билла появилось искушение начать все сначала с обожающей его невинной молодой женщиной и при поддержке расположенной к нему семьи. 12 июня 1855 года он женился на Маргарет Аллен в Николсе, штат Нью-Йорк, чуть южнее Овего и до конца дней вел подпольную жизнь двоеженца.
С большой долей уверенности можно утверждать, что Билл каждый раз перевозил семью в другой город в связи со своим тайным донжуанством и скорее всего выбрал Кливленд, потому что Онтарио расположен прямо на противоположном берегу озера Эри. Не изменив привычек, Билл поначалу не жил с Маргарет постоянно. Приучая ее к своим причудам, поначалу он заезжал к ней в Онтарио раз в год и жил у ее легковерной семьи. На первых порах он не планировал покидать настоящую семью и некоторое время в 1850-х годах продолжал балансировать между старой и новой женами, не подозревавших о существовании друг друга.
Судя по всему, второй брак Билла непосредственно сказался на жизни его старшего сына. Все это время Джон планировал поступить в колледж, и Элиза поддерживала его решимость в надежде, что он станет баптистским священником. Затем он получил письмо от отца, разбившее его мечты. Как он вспоминал: «Мой отец… передал известие, что я не пойду [в колледж]. Я сразу почувствовал, что должен начать работать, найти где-то место»23. Рокфеллер никогда не объяснял, почему бросил школу в мае 1855 года, всего за два месяца до ее окончания и церемонии выпуска 16 июля, но недостающим кусочком головоломки становится повторная женитьба Билла 12 июня. Вероятно, Билл, собираясь вступить во второй брак, ощутимо урезал расходы первой семьи, пусть даже и не раскрывая причин. Как сказал Джон: «Младшим братьям и сестрам требовалось образование, и казалось разумным, чтобы я занялся делом»24. Билл мечтал сделать из старшего сына замену себе, чтобы тот позаботился об Элизе во время его долгих отсутствий.
В те времена люди не связывали высшее образование с более высокими доходами, Билл тоже не особо верил в книжные знания, высмеивая их как разорительное потакание слабостям. Честолюбивые молодые люди чаще посещали так называемые коммерческие колледжи, обучающие бухгалтерскому делу, или дополняли образование на заочных курсах. Последовав совету отца, Джон заплатил сорок долларов за трехмесячный курс в Коммерческом колледже Э.-Г. Фолсома, сетевом заведении с отделениями в семи городах. Кливлендское отделение располагалось на верхнем этаже Рауз-Билдинг, главном конторском здании города на Паблик-сквер. Там обучали ведению бухгалтерии по методу двойной записи, чистописанию и основы банковского дела, финансов и коммерческого права – такие содержательные курсы нравились Джону. Когда летом 1855 года он завершил обучение, ему исполнилось шестнадцать лет и он был готов забыть о травмах своей семьи и направить все силы на поиск перспективного места службы.
Вероятно, ни одна история поиска работы за все существование Америки не обросла таким количеством мифов, как путь, начатый шестнадцатилетним Джоном Д. Рокфеллером в знойном Кливленде в августе 1855 года. Он рос за городом, но его семья не занималась фермерством постоянно, и, должно быть, это облегчило ему переход от провинциального прошлого к новой рыночной экономике. Приступив к делу, молодой человек изучил городской телефонный справочник и выбрал учреждения с высокой кредитоспособностью – несмотря на суровые времена, он не стал ограничиваться скромными стремлениями. Он уже испытывал инстинктивное уважение к большому бизнесу и точно знал, что хочет. «Я отправился в железнодорожные компании, в банки, оптовые фирмы, – позже говорил он. – Я не ходил по маленьким конторам. Я не гадал, что это будет, но нацелился на нечто значительное»25. Большинство контор, куда он заходил, располагались в шумном районе, известном как Флэтс, у реки Кайахоги, вьющейся мимо звонких шумных лесопилок, литейных заводов, складов и верфей, а затем выливающейся в озеро Эри, где толпились колесные пароходы и шхуны. В подходе Джона слегка проглядывала напыщенность неопытности. В каждой фирме он спрашивал самого главного – тот обычно был занят, – затем сразу переходил к делу с помощником: «Я понимаю в бухгалтерии и хотел бы получить работу»26.
Несмотря на бесконечные отказы, Джон упорно искал место. Он выходил из пансиона каждое утро в восемь часов утра, одетый в темный костюм с высоким воротником и черным галстуком, и приступал к обходу намеченных им фирм. С твердой решимостью он продолжал поиск каждый день, шесть дней в неделю, шесть недель подряд, до самого вечера. На жарких жестко вымощенных улицах, он стирал ноги. Отчасти его упорство подпитывало желание перестать зависеть от своего ненадежного отца. В какой-то момент Билл сказал, что, если Джон не найдет работу, ему придется вернуться за город; как позже говорил Рокфеллер, от этой мысли по спине бежал холодок27. К поиску работы Джон подходил, отбросив все сомнения и жалость к себе, и мог взглянуть в глаза препятствиям. «Я трудился каждый день на своем предприятии – предприятии по поиску работы. Я посвящал этому все свое время каждый день»28. Он определенно был сторонником позитивного взгляда на жизнь.
Кливленд, быстро растущий город с населением почти тридцать тысяч человек, взбудоражил бы любого молодого человека, жаждущего опыта в коммерции. Сюда стекались многие переселенцы из Новой Англии и привозили с собой из родных городов пуританские нравы и торговую культуру янки. Улицы в основном немощеные, канализации нет, но Кливленд быстро расширялся, приезжали иммигранты из Германии и Англии, а также с восточного побережья. Через этот коммерческий перекресток в землях Западного резерва шло изобилие Среднего Запада: уголь из Пенсильвании и Западной Виргинии, железная руда из окрестностей озера Верхнего, соль из Мичигана, зерно и кукуруза из равнинных штатов. Как порт на озере Эри и канале Огайо, Кливленд стал естественной развязкой транспортных сетей. Когда в 1851 году сюда пришла Железная дорога – Кливленд, Колумбус и Цинциннати, – появились превосходные возможности сочетать транспорт на воде и на рельсах, и никто иной не воспользуется ими с таким блеском, как Джон Д. Рокфеллер.
Несмотря на всю процветающую коммерцию в прибрежной части города, перспектив получить работу в настоящее время было немного. «Ученика не было нужно, и лишь очень немногие снисходили до вступления со мной в разговор», – вспоминал Рокфеллер29. Дойдя до конца своего списка, Джон просто начал сначала и посетил некоторые конторы два-три раза. Другой давно бы пал духом, но Рокфеллер относился к тому сорту упрямцев, которых отказ только больше наполняет решимостью.
И вот, утром 26 сентября 1855 года он вошел в конторы оптовых комиссионеров и экспедиторов «Хьюитт энд Таттл», на Мервин-стрит. С ним провел беседу Генри Б. Таттл, младший компаньон, которому требовалась помощь с конторскими книгами, и попросил вернуться после обеда. Рокфеллер ликовал, но сдержанно вышел из конторы, спустился вниз по лестнице, завернул за угол и тогда побежал по улице вприпрыжку, чуть не вопя от радости. Для него этот момент все еще был полон высокой драмы, даже уже в пожилом возрасте: «Казалось, от того дня зависело все мое будущее; и я содрогаюсь, когда задаюсь вопросом: «Что если бы я не получил работу?»30 В «горячке нетерпения» Рокфеллер дождался завершения обеденного перерыва, затем вернулся в контору, где с ним теперь встретился старший компаньон, Айзек Л. Хьюитт. Владелец доброй части недвижимости в Кливленде и основатель «Кливленд айрон майнинг компани», Хьюитт должно быть казался великим капиталистом. Тщательно проверив чистописание молодого человека, он объявил: «Мы дадим тебе шанс»31. Фирма, очевидно, срочно нуждалась в помощнике бухгалтера, так как Рокфеллеру сказали повесить пиджак и немедленно приступать к работе, даже не упоминая заработную плату. В те дни не было ничего необычного в том, чтобы подросток отработал некоторый срок без оплаты в качестве обучения, и прошло три месяца, прежде чем Джон получил задним числом свое первое довольно скромное жалование. Всю оставшуюся жизнь он будет отмечать 26 сентября как «День работы» и справлять его гораздо более искренне и весело, чем день рождения. Велико искушение сказать, что настоящая его жизнь началась в этот день, что он заново родился для бизнеса, как будет рожден для Церкви баптистской миссии на Эри-стрит. Вся динамичность, спящая в нем во времена сельского детства, теперь найдет выход в яркой ошеломляющей жизни в деловом мире. Наконец, он был свободен от Большого Билла, бесконечного бегства из города в город, всего сумасшедшего мира детства, перевернувшегося с ног на голову.