Ткачи снов
Шрифт:
– Это тоже, - сказала она, и в её глазах загорелся удовлетворённый огонь.
– Что я должен делать?
– спросил он, завязывая кожаный ремешок на шее. Лорина использовала момент и исчезла во вспышке света - там, где она ещё только что стояла, зияла пустота. Но потом мгновение спустя она появилась рядом с Керией. Её кожа переливалась, а глаза светились четырьмя цветами богов.
Он сунул нож в сапог и выпрямился. Амулет ударил по шее, и он замер. Было такое чувство, будто открылись ворота в другой мир. Тысячу впечатлений обрушились на него, выдавливая воздух из лёгких. Боль в области желудка, там, где его ударила дубинка, исчезла.
Контуры людей в зале, казалось, стали выделяться сильнее, светились, как вторая кожа. Подобно как у Лорины, когда она перемещалась в пространстве.
Так же цвета стали ярче, каждую ткань, каждое волокно он видел интенсивнее, и чувствовал множество запахов, которые раньше не ощущал. Страх Лорины, сомнения Мерана. Как открытая книга их чувства лежали перед ним, ему нужно было только посмотреть, почувствовать запах и ощутить их.
– Впечатляет, не правда ли?
– спросила Керия, её глаза переливались. Ашкин видел все нюансы, светло-зелёный, тёмно-красный, прозрачно-белый и безгранично-золотой.
– Тебе даже не нужно использовать магию, она сама передаётся тебе.
– Как долго длится этот эффект?
– спросил он и сам услышал, каким хриплым вдруг стал его голос. Он прокашлялся, когда ему стало ясно, что теперь он тоже не сможет прятать свои чувства от других. Они знали, когда он говорит правду, а когда нет. Когда обманывает, и когда скрывает свои намерения.
– Пока ты его носишь с собой. Но ты очень быстро устанешь, потому что энергия осколка не согласовывается с энергией твоего тела. Поэтому было бы хорошо почаще снимать его.
– Опасно ли носить осколок?
Она долго смотрела на него, прежде чем ответить.
– Да, опасно. Особенно для необученных людей. Но ты очень сильно обращаешь внимание на реакцию людей вокруг, ты действуешь не только интуитивно, но так же способен оценить того, кто стоит напротив. Ты знаешь, кто ты и что можешь. Это поможет тебе оценить силу осколка.
– Понимаю.
– Ты придёшь завтра?
Ашкин кивнул и отвернулся, чтобы уйти. Он чувствовал, как Лорина сердито смотрит ему вслед, чувствовал её любовь к Керии, её беспокойство о том, какую он займёт позицию в этой войне. Керия тоже беспокоилась, хотя могла лучше это скрыть. Он задавался вопросом, какие чувства исходили от него. Хотя, собственно, мог сам дать себе ответ: он почти ничего не чувствовал. По крайней мере, когда речь шла о его собственной жизни.
7.
Люди пустыни
Лакос, Летнее царство
Похоронная процессия тянулась через извилистые улицы города пустыни, жалобные возгласы казалось слышаться отовсюду. Все углы узких улочек были наполнены светом свечей.
Люди скорбели, все они пришли. Канаель шёл в первом ряду рядом с матерью и маленькой сестрой, вцепившейся в его руку, её чёрные локоны заплетены в строгую косу.
Когда они наконец добрались до освещённой свечами площади богов, и лежащее на носилках тело отца нашло свой путь в храм, Канаеля охватило внутреннее спокойствие, которого он не чувствовал уже долгое время.
– Что будет теперь?
– услышал он шёпот Инаель, её щёки покраснели и опухли от множества слёз. Её маленькая ручка в его была на ощупь липкой и влажной.
– Первосвященник помолится и передаст тело отца богам. Мы трое единственные, кому разрешено зайти в храм и присутствовать на церемонии.
– Что нам делать?
– Просто будь рядом со мной, малышка,- тихо ответил Канаель и нежно сжал ее руку. Он помог ей подняться по широким ступеням каменной лестницы и последовал за матерью в храм. У каждой из двенадцати колонн, поддерживавших высокие потолки, стояли священники, которые, как только открытый гроб проносили мимо них, клали в него подарки и молча прощались с повелителем Летнего народа.
На его матери было надето длинное, красное платье, которое подарил ей отец в честь рождения Инаель. Цвет и фасон очень шли ей и подчеркивали фигуру. Ее лицо также было красным от слез, а печаль оставила глубокие морщины в уголках рта.
– Ваше Высочество, мои глубокие соболезнования.
Один из священнослужителей подошел к Канаелю. За красной маской богов угадывалось его лицо. Он говорил тихо и немного торопливо.
– Ваше Высочество, провидица Килея предсказывает страшные вещи. Желательно было бы как можно скорее встретиться с ней, так как она неважно себя чувствует.
– Это не может подождать?
– прошептал Канаель.
– Конечно, это может подождать, пока не пройдет кремация, я просто должен был уведомить Вас. Она попросила меня передать Вам, что то, что Вы ищете, находится на острове.
– Считай, что ты это сделал.
Священник поклонился, сделал несколько шагов назад и исчез в тени колонн.
Канаель задумчиво смотрел ему вслед, гадая, что имел в виду служащий храма, но через некоторое мгновение его взгляд снова устремился вперед. Четыре носильщика опустили гроб у подножия большого, высеченного из белого мрамора, алтаря и бесшумно удалились. Канаель встал рядом с матерью, которая украдкой смахнула слезу светло-серым платком, вшитым в рукава платья.
Его взгляд остановился на чёрном, деревянном гробе, от которого исходило величие, так как он был украшен орнаментами и нарисованным гербом, олицетворяя, таким образом, могущество его отца даже после смерти. Из-за множества свечей, казалось, его лицо приобрело цвет, свет пламени танцевал на его впалых щеках. Его взгляд переместился ниже к рукам, которые скрестили на его груди, так что не было видно смертельной раны на груди, которую нанёс ассасин.
– Ой, - прошептала Инаель.
Испуганно Канаель выпустил руку своей младшей сестры, которую он видимо сильно сдавил, и ему стало стыдно из-за его бурной реакции. Он должен лучше контролировать себя.
– Прости меня.
– Он выглядит таким безмятежным, - пробормотала его мать рядом.
– Да, так он и выглядит. Люди любили его, не смотря на его суровость, - сказал тихо Канаель.
– Он сохранял мир.
Позолоченная дверь за украшенным драгоценными камнями и золотыми орнаментами алтарём беззвучно открылась, и из задних комнат вышел мужчина, укутанный в белую мантию. Красная маска была длиннее и более страшная, чем маска обычно храмового священника. Чёрные дыры вокруг глаз оставались тёмными, как будто маска была одета не на человеке. Узкий нос и слегка приоткрытый рот, из которого могли исходить слова богов. Будучи маленьким мальчиком, Канаель всегда боялся этой маски - боялся могучего голоса богов.