Ткачиха
Шрифт:
Он начал отступать, взяв топор наизготовку. Бетти было ясно, что, напади Охотники сейчас, и один этот топор ничем не смог бы им помочь. Равно как и лук, и все прочее, чем владел их друг. Но Охотники медлили, окружали темной тучей и давали возможность уйти.
Бетти все было ясно. Она не раз видела, как соседский кот играет с мышью перед тем, как съесть ее.
Значит, Охотники были уверены, что у них нет ни малейшего шанса.
– Все, что нам надо - успеть добежать до моста...
– безнадежно застонал Рубашечник за ее плечом.
Он тоже не верил, что им позволят это сделать.
Охотники чувствовали свою власть над беглецами, упивались их страхом.
За ними не было видно ничего - только тьма, без единого блика света, матовая чернота, и Бетти вспомнила, что уже встречалась с такой чернотой. И сбежала от нее.
Сотни глаз Ткачихи наблюдали за ними со всех сторон. Ткачиха была здесь. Как огромный паук, который никогда не отпустит свою добычу, и чем больше жалкая муха будет биться в надежде спастись, тем крепче будет затягиваться паутина вокруг нее.
Ткачиха пришла за ними.
Они проиграли.
– Бетти!
– послышался вдруг голос, который девочка никогда уже не ожидала услышать.
– Бетти, ты слышишь меня?
– Артур?
– сообразила девочка и схватила сумку, которую Рубашечник по-прежнему держал в руках.
Едва достав стекло, она закричала снова:
– Артур Ним?!
– Бетти, это я, - отражение Артура в куске зеркальной коры было размытым и тусклым, но угадывалось довольно отчетливо.
– Как вы, идете? Я дошел до развалин в парке, тут, кстати, довольно живописно - и руины, и холмики повсюду, и мостик этот...
– Мостик?! Там есть мост?
– Бетти едва не выронила зеркало от удивления, и Рубашечник подставил под него ладони.
Мэри-Энн встали по обеим сторонам от них, не пытаясь закрыть от всевидящих глаз Ткачихи, но демонстрируя ей, что будут защищать до последнего и Бетти, и их единственную связь с реальным миром.
– Здесь есть мост, - тем временем обстоятельно отвечал Артур Ним.
– Старенький такой, почти развалившийся, дерево рассохлось. Похоже, его строили в то же время, что и эту церковь. Или совсем немного позже.
– Тут тоже есть мост! Мы спешим к нему, кажется, Старая Церковь должна быть на другом берегу, - от внезапно нахлынувшего облегчения Бетти едва могла говорить.
– Если этот мир - отражение настоящего, то, скорее всего, ты права, - улыбнулся Рубашечник.
– И это значит, что нам надо рискнуть.
– По-настоящему рискнуть, - кивнула Бетти.
– Посмотри вокруг - терять нам уже нечего.
– Человек, который ничего не теряет, держит в руках весь мир, - Рубашечник бережно забрал зеркало и убрал обратно в сумку, которую надежно закрепил на себе.
– Ты готова бороться, Бетти Бойл?
– Я готова, Рубашечник, - твердо сказала Бетти.
Потом обернулась к Мэри-Энн и Охотнику и сказала:
– Бежим. Так быстро, как только можем. К мосту и к Старой Церкви, что обязательно кроется за мостом. Забыв о страхе, не поддаваясь паническому ужасу, который каждый из нас, я уверена, чувствует перед лицом врага. Без сожалений, без раздумий. Все, что нам надо - перейти этот мост. Поэтому... Вперед!
И они побежали.
Глава 24.
В тот же самый миг Охотники бросились на них, точно повинуясь чьей-то команде, которая не прозвучала. Черные тени окружили беглецов, скользнули к ним ближе, словно у Охотников не было ног и они летали по воздуху. В непроглядной черноте за их спинами вспыхнула сотня глаз. Серебряные нити паутины натянулись и рванулись вперед, готовые никому не позволить добраться до моста.
Охотник изо всех сил орудовал топором, разрубая нити, нацелившиеся на его руки. Мэри-Энн уворачивались, как могли, но у них не было никакого оружия, и Охотнику приходилось защищать и себя, и девочек. Бетти отчаянно махала по сторонам ножом Охотника и жалела, что у них не нашлось времени преподать ей пару уроков. Но несколько нитей безвольно опали на землю после его ударов, и это придало ей сил.
Рубашечник поначалу отмахивался сумкой, потом, словно что-то сообразив, замер, торопливо залез внутрь сумки и достал кусок зеркальной коры. Ее острые края резали нити не хуже ножа, а блеск зеркальной поверхности оказался отвратителен Охотникам. Темные тени, почти добравшиеся до Рубашечника, шарахнулись прочь.
– Они боятся света!
– поняла Бетти.
– Они боятся света, который исходит от этого зеркала! Наверное, это свет мира живых!
Рубашечник услышал ее и выставил зеркало перед собой, не давая Охотникам приблизиться. Теперь он прикрывал отряд. Охотник поспешил увести Мэри-Энн поближе к Бетти и сам отступал вместе с ними. Рубашечник выпрямил руки и начал делать нарочито медленные шаги, давая возможность друзьям уйти как можно дальше. Он выглядел грозно: с зеркалом в руках, в черно-красной рубашке, с белыми волосами, разметавшимися по спине. Сосредоточенно глядя перед собой, он поворачивал зеркало в сторону особо прытких Охотников и не давал им коснуться себя ни рукой, ни оружием.
Тишина вокруг превратилась в звук, все зашипело, запело, словно искореженная пластинка, и звук этот был отвратителен. Казалось, его можно было не только слышать, но и видеть, трогать, пробовать на вкус, но все это вызывало только большее отвращение. Бетти закусила губу и замотала головой, пытаясь отогнать звук прочь.
Воспользовавшись замешательством беглецов, Охотники напали. И пробили бы оборону, скорее всего, если бы Охотник не ринулся в бой, размахивая топором.
Бетти еще успела подумать, что их Охотник совершенно не похож на слуг Ткачихи. Такой же человек, как и все они. Ничего темного и зловещего в нем уже не осталось. А было ли?..
А потом она побежала так быстро, как могла, уже не думая ни о ком, думая только о мосте, который был так близко, всего в нескольких шагах. И мост бросился ей под ноги, она вцепилась до боли в сжатых кулаках в веревочные перила и замерла на месте, беспомощно обернувшись через плечо на друзей.
– Беги вперед!
– крикнула Мэри.
– На ту сторону, не медли!
Бетти сделала шаг и остановилась как вкопанная. Мост под ней зашатался. Он был сколочен из грубых деревянных досок и перевязан веревочными перемычками. Надежностью от него и не пахло. Бетти осторожно сделала еще один шаг вперед. Мост затрясся под ней, мешая идти, заходил ходуном. От страха Бетти вцепилась в веревочные перила так сильно, что с трудом смогла заставить себя разжать пальцы, чтобы ухватиться снова, но уже подальше. Казалось, стоит ей отпустить руку, как она немедленно полетит вниз, в непроглядный мрак, в черное вязкое ничто, в которое превратилась река. И было ясно: угоди она в это ничто и всему придет конец. Больше не будет шанса вырваться оттуда, спастись, а значит - ничего не будет вообще. Она навсегда останется пленницей Ткачихи, которая переплетет ее на серебряные нити и пустит по ветру над Холмами, а Бетти Бойл исчезнет, и никто никогда не вспомнит больше о ней.