Ткачиха
Шрифт:
Бетти осторожно подползла ближе.
– Я сказал: не приближайся ко мне, - с незнакомым холодом сказал Рубашечник, словно в продолжении раннего спора.
– И не мешай мне в моих делах. Вмешаешься - я разозлюсь. Ты этого не хочешь.
– Я не буду вмешиваться, - помедлив, ответил Охотник.
– Пока не буду. Твори что хочешь, но не забывай, что с этого момента я стану твоей тенью на этом пути.
– Тенью в тенях? Не заговаривайся, Охотник, - Рубашечник собрал в горсть тугую шнуровку на его кожаной куртке и приблизил лицо к его лицу.
– Если ты помешаешь мне, то никогда не получишь того, чего хочешь.
–
– Я свое слово сказал.
– Уходи отсюда, пока нас никто не увидел. Мы стоим на самой опушке.
– Не волнуйся об этом.
Охотник вышел из под дерева и исчез. Бетти только моргнула - а его уже не было нигде. Как сквозь землю провалился! Но удивляться было некогда: мгновением позже пришло осознание, что Рубашечник сейчас вернется к тому месту, где ее оставил. Бетти поспешила уйи, благо, отойти ей удалось совсем недалеко. Она села на еще теплый мох и наконец шумно выдохнула.
Рубашечник - и общие дела с Охотниками? В это верилось с трудом, и во рту было горько, несмотря на привкус земляники.
Глава 7.
Когда Бетти и Рубашечник вышли в Холмы, солнца не было видно. Хотя Бетти только что своими глазами видела, как солнечные лучи падают на укрытую мхом тропинку, стоило выйти из-за деревьев и сделать шаг в сторону, как солнце пропало. Небо заволокли тяжелые свинцовые тучи, превратив небосвод в сплошной серый монолит. Как будто огромная гранитная плита накрыла пространство над бескрайними холмами. Вид этого неба заставил Бетти вспомнить о сооружениях древних - каменных дольменах, которые были настолько же массивны, насколько пугающи.
Сами Холмы поразили воображение Бетти. Повсюду, куда только падал ее взгляд, вздымались сизые груды земли, покрытые редкой зеленой травой. Повсюду тянулись серебристые нити. Земля пузырилась, словно перед извержением вулкана. К горизонту тянулась серая пепельная пустошь. Клоки тумана бродили между Холмами, как неприкаянные призраки. Это сумрачные облака пугали, пожалуй, даже больше внезапно изменившейся погоды.
Бетти поежилась: вокруг ощутимо похолодало. В лесу было тепло и солнечно, здесь же налетел холодный ветер и пробрал до самых костей, заставив дрожать. Рубашечник неожиданно провел ладонью по ее спине, и Бетти чудом удержалась от вскрика.
– Что вы делаете?!
– Тебя снова плетут, - в голосе Рубашечника звучало беспокойство.
– Видишь нити? Обернись.
Бетти осторожно посмотрела через плечо. На ладони Рубашечника блестела серебряная нить, исчезая в ближайшем туманном облаке.
– Мы должны поспешить. Здесь мы как на ладони.
– Ты говорил, что в Холмах много нитей?
– И много Сплетенных. И Охотников. Холмы - это очень небезопасное место.
Рубашечник оборвал нить (Бетти все-таки вскрикнула) и быстрым шагом пошел вперед, велев не отставать и не задерживаться. Бетти поспешила за ним. Его красно-черная рубашка была легко различима даже в сумрачном тумане.
После странного разговора с Охотником, свидетелем которого она невольно стала, девочка не была готова во всем доверять своему спутнику.
В конце концов, Рубашечник - взрослый человек. Даже очень взрослый, если вспомнить, что он пробыл в Тенях долгое время. А у взрослых людей - это Бетти знала уже очень хорошо - постоянно были какие-то тайны. При этом взрослые умудрялись делать тайны из совершенно безобидных на взгляд девочки вещей. Она это знала потому, что у мамы вечно были секреты от папы, вроде счета из косметического салона; а у папы какие-то свои тайны от мамы, о них Бетти никак не удавалось узнать; а у мисс Сюзи Гвинн в конторке хранились шоколадные конфеты, которые она ела в тайне не только от учеников, но и от других учителей. Только Артур Ним все равно это заметил и рассказал Бетти под очень большим секретом. Они подумали, что можно как-то воздействовать на мисс Сюзи, но до сих пор не решили как.
Поэтому Бетти не сильно удивилась, поняв, что Рубашечник не все ей рассказывал. Просто взяла на заметку, что с ним стоит быть начеку. Но Рубашечник все еще оставался ее единственным другом и союзником в этом опасном мире, и только он знал, куда и зачем они идут.
Вот здесь, кстати, тоже был интересный момент. Бетти удивилась, как это она не подумала сразу - Рубашечник никогда не говорил, что именно они должны делать у Старой Церкви! Только то, что она должна туда дойти. И что так было в старинных балладах, которые тут же отказался цитировать. Это было очень подозрительно.
Но подозревать и опасаться единственного друга, стоя посреди туманной пустоши, было бы очень глупым поступком, а Бетти не была воспитана как девочка, которая совершает глупые поступки. Ее папа был очень рациональным человеком и всегда требовал от нее думать, прежде чем делать, и не поддаваться импульсам. Поэтому Бетти решила, что поговорит с Рубашечником позже и все неудобные вопросы тоже задаст потом. А сейчас ей надо идти следом за ним и ни в коем случае не потерять из вида его красно-черную клетчатую рубашку и длинные белые волосы.
– Бетти, не отставай!
– Рубашечник оглянулся.
– Тебе тяжело идти? Хочешь взять меня за руку?
– Если можно!
– Бетти вцепилась в его ладонь. К ее ужасу, ее собственная ладошка была влажной от пота. Ветер бил в лицо, и идти было не только холодно, но и трудно, приходилось преодолевать его напор, чтобы сделать следующий шаг.
– Ветра здесь дуют по часам!
– крикнул Рубашечник, продолжая идти вперед.
– Это Татгэвит, он скоро должен закончиться. Самый злой из ветров!
– А что, есть и добрые?
– Конечно, есть! Когда подует Диртгэвит, ты сразу поймешь: он теплый и мягкий, добрый, как улыбка матери или руки няни. Но берегись Гэвитанира: он похож на своего брата Диртгэвита, но лишь притворяется мягким. На самом деле он коварен и зол.
– Как ветер может быть коварным?
– Он меняет линии в Холмах.
– Какие линии?
– Видишь тропинку, по которой мы идем?
– Рубашечник показал вниз, и Бетти только сейчас обратила внимание на то, что они идут по узенькой, крепко вытоптанной дорожке.
– Пока не задул Гэвитанир, мы можем спокойно идти вперед. Но потом придется делать передышку и изучать местность заново. Он приносит перемены и беспорядок.