Ткачиха
Шрифт:
– И так со всеми... Сплетенными?
– осторожно уточнила Бетти.
Рубашечник рассмеялся.
– Вовсе нет! У каждого своя судьба. И в Тени каждый существует таким, каким получается. Уж не знаю, от чего это зависит, никогда не интересовался. По правде говоря, все, что меня интересует - это мои нити, а остальное...
– Значит, если Ткачиха сплетет меня, я могу оказаться какой угодно?
– при мысли о том, что она может развалиться на части или превратиться в облако, Бетти подурнело.
– Лучше бы она вообще не успела тебя сплести, - Рубашечник перестал смеяться и
– Если это обратимый процесс. Но попробовать стоит. Я уверен: самое главное - вывести тебя отсюда до того, как она закончит плетение.
– И... сколько у меня времени? Как вы думаете?
– Не знаю, - Рубашечник поглядел на нее снизу вверх и накрыл ладонью ее ладонь.
– Я же не специалист. Я могу только попробовать вывести тебя туда, где, может быть, есть выход. Но велика вероятность, что я только приведу тебя к гибели.
– У меня нет выбора, - пробормотала Бетти.
– Вы единственный, кого я вообще встретила здесь. И с вами безопасно.
– Это верно, - криво улыбнулся Рубашечник.
– Я безобидный. А с некоторыми лучше не встречаться даже в Лесу.
– Почему?
– Есть Сплетенные, которые работают на Ткачиху. Они бродят по Теням и разыскивают таких, как мы, одиночек, надеющихся собрать себя обратно. Мы же, получается, обкрадываем Ткачиху, забираем обратно из ее мира свои грезы. А она этого не любит.
– И много таких?
– Порядочно. Мы называем их Охотниками и давно научились от них прятаться. Не бойся, Бетти Бойл, может быть, все еще и обойдется.
– Я и не боюсь, - храбро ответила Бетти, выставив вперед упрямый подбородок.
– А куда мы пойдем теперь? Расскажете?
– Расскажу, - кивнул Рубашечник и огляделся в поисках подходящей палочки. Нашел ветку под деревом и начал рисовать на тропинке какую-то карту.
– Вот видишь? Мы здесь. Это опушка Леса, мы почти у самого выхода. Безопаснее всего углубиться в него, но наш путь ведет в другую сторону. Сразу за Лесом начинаются Холмы. В Холмах туманно и сумеречно, и если не знать дороги, легко заблудиться. Обычно мы передвигаемся там, пользуясь чужими нитями. Подобным способом ты вышла сюда из сердца Теней, так ведь?
Бетти кивнула. Рубашечник увлеченно продолжал водить палочкой по земле:
– У Холмов запутанная система. Нельзя назвать их стабильными. Они в движении, но, как бы это сказать... Дрейфуют. Среди них есть несколько способов пройти сквозь них. Держись меня и не вздумай уходить в сторону. Особенно если увидишь огни или услышишь музыку.
– Как в сказках...
– зачарованно проговорила Бетти. Ей сразу вспомнились чудесные сказки про фей и эльфов.
– Именно, - серьезно ответил Рубашечник.
– Как в сказках. Поэтому держись меня и нитей-проводников, иначе я могу никогда не найти тебя среди Холмов. А времени у тебя не очень много. Не знаю сколько. Но Ткачиха прядет быстро. Несколько дней - и не успеешь опомниться, как ты уже здесь, бледная немощная тень без памяти и личности. Здесь, в Тенях, почти нет смены дня и ночи, но мы научились ориентироваться по звездному узору. Здесь совсем иные звезды, а в сердце Теней, говорят, их и вовсе нет...
– И правда нет, - подтвердила Бетти.
– Я же там была. Ничего нет, только коряги какие-то.
– Коряги?
– Ну, я спотыкалась о какие-то коряги, когда бежала за нитью. По лесной тропинке.
Рубашечник как-то странно на нее посмотрел.
– В сердце Теней нет леса. И тропинок нет, и коряг. Там есть только Ткачиха.
– То есть я...
– Бетти осеклась и прикрыла рот ладонью.
Вот это да. Выходит, она не только видела Ткачиху, но и трогала ее ладонью, и бегала по ней. И осталась жива. Пока - еще даже самой собой. И намерена такой оставаться и впредь, чтобы дожить до старости живой и невредимой.
Рубашеник понимающе усмехнулся.
– Да, бывает ведь. Не стоит думать о таких вещах. Лучше послушай меня. Пройти Холмы - это еще не все. Выйти из Теней около Старой Церкви. Но Старая Церковь стоит на отшибе, и никто не знает, как к ней приблизиться. По крайней мере, я еще не встретил ни одного такого человека.
– Может быть, нам повезет и мы сумеем найти проводника?
– с надеждой спросила Бетти.
– Ведь вы же сказали, что не единственный, кто искал выход. Значит, существуют и другие Сплетенные! Нам надо отыскать кого-то из них в Холмах.
– А ты помнишь, что я сказал про Охотников?
– Помню, но мне, как вы видите, нечего терять! Поэтому давайте поспешим в Холмы. Рубашечник, пожалуйста. А вдруг наступит ночь и в Холмах будет темно?
– Темно не будет, - заверил он и поднялся с земли.
– Темно только в сердце Теней, в остальных местах лишь туман и сумерки. Но если ты просишь, давай поторопимся.
– Рубашечник, а откуда вы сами узнали про Старую Церковь?
Он повернулся к Бетти и удивленно поднял брови.
– Из старинных баллад, конечно же. Откуда же еще можно что-то узнать?
Глава 6.
Следующую часть пути Бетти потратила на то, чтобы выспросить у Рубашечника все про старинные баллады. К ее удивлению, Рубашечник только отмахивался своими длинными руками и наотрез отказывался об этом говорить.
– Это хотя бы баллады из реального мира или из Теней?
– настаивала Бетти.
– Оставь такие вопросы, - рассмеялся Рубашечник, но Бетти наседала на него и в буквальном смысле не давала прохода.
Наконец он сдался:
– Ладно, я расскажу тебе, но сам знаю не очень много. Эти баллады... Они, конечно, принадлежат этому месту. Но в той же мере - и твоему миру, который ты называешь 'реальным'.
– Я называю?..
– Ну конечно. Ведь все относительно. Ты живешь в своем городе, в доме с родителями, ходишь в школу, и для тебя это - реальность, а Тени... Тени - это другой мир, страшный сон, из которого не терпится сбежать, ведь так? Не возражай мне, Бетти. Я вижу ответ в твоих глазах, - улыбка сошла с лица Рубашечника, отчего шрамы вокруг губ стали куда заметнее.
– А для меня вот реальность - это Лес, Холмы и Старая Церковь, и я брожу тут в поисках своей памяти и жизни. Видишь, какие мы разные, Бетти Бойл?