Шрифт:
Annotation
Именно эта история служит прологом событий, которые случились в романе "Город", объясняя откуда в ночном, ненастном небе появился вертолёт с инфицированным.
Саух Виталий Анатольевич
Саух Виталий Анатольевич
Тьма (Город #0)
За несколько последних десятилетий это, безусловно,
Ещё предстояло провести бесконечное количество тестов и пробных испытаний, но уже заранее можно было быть уверенным в том, что именно им удалось то, чего так страстно хотели добиться тысячи научных лабораторий по всему миру с их многомиллионными средствами, выделенными на поиск решения проблемы, с их прекрасными лабораториями, оснащёнными по самому последнему слове техники, со всеми их баснословными гонорарами.
А добились результата именно они на своих потрёпанных микроскопах, в здании лаборатории уже с десяток лет нуждавшемся в капитальном ремонте, за нищенскую зарплату и чисто символическое финансирование со стороны министерства.
***
Красные глазёнки маленькой белой мыши с испугом и недоверием взирали на человека в белом халате пристально изучавшего зверька находящегося по ту сторону клетки из прозрачного пластика.
В общем-то в этом нет ничего удивительного, - размышлял Пётр Алексеевич, - за последнее время это крохотное существо не оставляли в покое и на пол часа.
Теперь эта мышка была всеобщим центром внимания, местной знаменитостью, хотя на первый взгляд её мало что отличало от других лабораторных мышей, сидящих сейчас в соседних, рядом с её, клетках, кроме того, что именно этого мелкого грызуна удалось реанимировать после замораживания.
Пётр Алексеевич был уверен в том, что теперь проблема реанимации после глубокой заморозки, по крайней мере, на уровне подопытных мышек, уже решена, однако путь к конечной цели эксперимента - человеку, предстоял ещё очень долгий. Их ещё ожидали годы, а возможно даже и десятилетия, кропотливых экспериментов, тестов, проб и вскрытий, и, тем не менее, этот промежуточный успех в начале этой долгой извилистой дороги вселял надежду и придавал сил для дальнейшей работы.
Главным было то, что им первым, и пока единственным, на всём земном шаре удалось справиться с извечной проблемой возникающей при замораживании живой ткани - с водой, содержащейся в клетках любого организма, которая при замораживании и разрывает мельчайшие сосуды, что в итоге приводит к травме не совместимой с жизнью. Именно им удалось создать препарат позволяющий предотвратить микро разрывы и сохранить способность клеток к реанимации после длительной заморозки.
Практическое использование их научного открытия могло быть использовано, в освоении дальнего космоса, для того, чтобы с помощью их методики продлить жизнь человека на несколько сотен лет, в медицине, в тех случаях, когда лекарство от болезни пока не найдено - вот только два ключевых направления, в которых работа будет вестись наиболее интенсивно, а ведь наверняка в недалёком будущем появятся десятки, если не сотни различных технологий, в которых будет использоваться принцип их открытия.
И всё это началось с какой-то маленькой лабораторной мышки.
Белые усики мышки беспокойно зашевелились. Она повернула голову вправо. Наблюдавший за животным Пётр Алексеевич, заинтересовавшись тем, что могло её встревожить, неспешно повернулся.
На пороге в лабораторию стоял Девятов Виктор Фёдорович. Профессор как обычно передвигался абсолютно бесшумно, и как всегда был болезненно тощим и бледным, как привидение. Однако, эти его внешние недостатки никому и в голову не пришло бы вспоминать после двух-трёх минут личного общения - это был настолько яркий и неординарный человек, что даже после мимолётного с ним общения о нём создавалось настолько удивительное впечатление, что никакие физические недостатки не могли погасить в голове образ подвижного, невероятно умного человека и просто интересной личности. И уж точно никто и предположить не смог того, что совсем недавно его постигла трагедия - несколько месяцев назад от необратимых последствий в организме, вызванных сахарным диабетом, умерла его жена. После этого Василий Фёдорович остался совершенно один, так детьми супружеская чета Девятовых так и не обзавелась, всё по той же причине - тяжёлой болезни его супруги. И в том, что теперь этот почтенный человек, убелённый сединами, и без того беззаветно преданный науке, без какого-либо остатка посвятил ей все имеющееся в его распоряжении силы и время, не было ничего странного.
Даже зная о его прозорливости, Пётр Алексеевич всё равно не переставал удивляться тому, как точно пророй Девятов угадывал мысли своих собеседников. Вот и сейчас Василий Фёдорович, перехватив взгляд своего начальника, направленный на крохотное животное, с лёгкость продолжил его мысль:
– Всё это настолько удивительно, что с трудом умещается в голове, неправда ли мой друг?
Пётр Алексеевич соглашаясь кивнул:
– Мы с вами стоим на пороге одного из самых значительных открытий этого столетия и это крохотное животное - только начало пути.
– Но даже на этом этапе результаты просто ошеломляющие.
– И, тем не менее, до эксперимента над человеком ещё очень и очень далеко.
– А вам действительно этого хотелось бы?
– поинтересовался профессор, при этом в его глазах вспыхнули весёлые искорки - ещё бы вопрос был провокационным.
– Василий Федорович, существует огромная вероятность того, что с человеческим материалом процесс может оказаться намного сложнее, - трезво рассуждал Пётр Алексеевич.
– Но ведь если мы этого не попробуем, то никогда наверняка не узнаем этого, ведь верно?
– На данном этапе, даже при всех наших успехах, это слишком рискованно, даже теоретически.
– А вас это пугает?
– Поверьте мне, как руководитель проекта, я делаю всё возможное для того, чтобы не замедлять процесс исследований, и не мне вам объяснять, что для опытов над человеком сначала нужно провести невероятное количество успешных экспериментов над животными, для того чтобы в последствии исключить любую ошибку при работе с живыми людьми. И мне не меньше вашего хочется добиться положительного результата, но не ценой неоправданного риска.
– И сколько ещё времени, по вашему, для этого потребуется?
– Даже по самым скромным подсчётам лет пять, не меньше.
– В этом-то и всё дело, - неожиданно устало обронил Василий Фёдорович, заставив Петра Алексеевича взглянуть на своего коллегу.
– Это слишком долго. Как бы мне хотелось дожить до этого знаменательного момента, - закончил свою мысль Девятов.
– Бросьте, Василий Фёдорович - вы наверняка проживёте достаточно долго, чтобы разделить наш общий триумф, - попытался возразить Пётр Алексеевич.