Тьма императора. Жизнь на двоих
Шрифт:
В другой день Арен улыбнулся бы этому «вы пока можете» по отношению к императору. Но не сегодня. Он вообще не был уверен в том, что теперь когда-нибудь сможет улыбаться.
Арен кивнул, и трое врачей тихо вышли в коридор. Они разговаривали минут пять, и их почти не было слышно – только заведующий реанимационным отделением один раз возмущенно воскликнул: «Эн!» – но потом вновь все стихло.
Император сел на койку рядом с Агатой и погладил дочь по руке, задевая энергетический щит Софии. Чистое и теплое сияние… Неудивительно, что она смогла превратиться в свет. Она
«Нет, – подумал Арен и снова начал задыхаться. – Никаких «была». София есть. Она еще не исчезла».
Тихо открылась дверь, и в палату вошла Эн. Приблизилась к койке и, встав рядом, негромко сказала:
– Ваше величество, я могу… объяснить, что собираюсь сделать?
– Да, конечно, – глухо ответил Арен, не поднимая головы – он продолжал смотреть на дочь. – Рассказывай.
– Есть такой врачебный постулат: мага нельзя считать мертвым, пока у него светится контур. Этот постулат позволяет мне, скажем так… совершать некоторые манипуляции, поскольку, пока человек жив, врач обязан его лечить. И сейчас мы, по сути, не можем отказать пострадавшей в лечении. Не важно, по какой причине контур светится и откуда берется жизненная сила. Именно это я и сказала Алексу. Но так как случай беспрецедентный, завтра мне придется выступить на врачебном консилиуме, изложить аргументы и предоставить план лечения. Которого у меня, правда, пока нет. Но я думаю, будет. А сейчас я собираюсь подсоединить вашу дочь к силовым накопителям, чтобы она не тратила жизненную энергию на поддержание контура, поставить «колпак», чтобы можно было следить за ее физическим состоянием, ну и… да, составлять план. Так что вы, в принципе, можете идти. Я теперь буду с Агатой. Там, кстати, перед палатой уже куча охраны, Гектор прислал. Поэтому можете не волноваться.
Император наклонился и, коснувшись ладони дочери – а заодно и контура Софии – губами, поднялся с койки.
– Я зайду позже. Если будет необходимость, связывайся со мной по браслету.
Эн кивнула и, мгновение помешкав, неуверенно спросила:
– Напомните, пожалуйста… как ее звали? Вы называли имя, когда говорили с Гектором, но я забыла. Простите.
– София, – ответил император, не понимая, какое отношение это имеет к лечению. – Ее зовут София.
– София… – повторила Эн, глядя на сияющий кокон, в котором находилась Агата. – Спасибо, ваше величество.
Возле палаты действительно стояло четверо безопасников, вытянувшихся по струнке, как только Арен вышел в коридор.
Теперь первым делом нужно было навестить Викторию и Вано, но где они сейчас, император не имел понятия.
– Вы знаете, где Вагариус и моя жена? – поинтересовался Арен у старшего из охранников.
– В терапии, ваше величество, – ответил мужчина. – Густав вас проводит.
– Есть, – услужливо кивнул молодой парень, но император остановил его, покачав головой.
– Не надо. Оставайтесь на посту. Я перенесусь туда. Какой этаж?
– Второй, ваше величество.
Через полминуты Арен вышел из лифта посреди коридора в терапевтическом отделении. Именно здесь работала Эн, но поместить сюда Агату сейчас не могли – всех, кто находился без сознания, отправляли в реанимацию.
Проходящие мимо императора врачи и медсестры, здороваясь, кланялись и глядели на него кто сочувственно, кто с любопытством, но были и испуганные взгляды. Причем чаще всего эти взгляды принадлежали врачам-аристократам.
– В какой палате лежит моя жена? – спросил Арен у невысокого коренастого мужчины в белом халате. Только когда тот ответил, император подумал, что главный врач наверняка должен был написать ему на браслет связи и, покосившись на экран, действительно увидел отчет от Валлиуса. Совсем голова не работает… хотя это неудивительно.
Вагариус и Виктория находились в соседних палатах, и Арен, помешкав, зашел сначала туда, где лежал безопасник. Неизвестно, сколько продлится разговор с женой – если она, конечно, способна разговаривать, – а вот встреча с Вано долгой точно не будет.
Хмурый и недовольный Вагариус обнаружился у окна больничной палаты. Он пил морс из большой белой чашки и был почти полностью одет – только китель висел на спинке стоявшего рядом стула.
– Ваше величество, – сказал Вано, сразу поставив чашку на подоконник, – я хотел бы узнать…
– Энергетический контур Софии так и не исчез, – перебил его император. В груди вновь все сжалось, но Арен не обратил на это внимания. Некогда. – Я перенес Агату сюда, она сейчас в реанимации. Моя дочь держит твою внучку, Вано.
Безопасник смотрел на него широко открытыми глазами, на самом дне которых императору чудилась надежда.
А еще эти глаза были такими же серыми, как…
– Сейчас ими обеими занимается Эн Арманиус, – продолжил Арен с трудом. – Я не знаю, что она собирается делать. И она пока не знает. Но она обещала и мне, и моей дочери, что постарается вернуть Софию.
Вагариус сглотнул.
– Ваше величество…
– Не надо, Вано, – оборвал его император. – Не говори ничего. Я не собираюсь тебя обнадеживать – абсолютный энергетический щит считается невозвратным заклинанием.
– Магов со сломанным контуром раньше тоже считали безнадежно больными. Но Эн ведь нашла решение, вылечила вашего брата… – сказал Вагариус негромко – он, как и Арен, цеплялся за соломинку.
– Вано, – вновь прервал безопасника император, – что говорят врачи? Тебе можно уйти из госпиталя или лучше оставаться здесь?
– Мне нужно уйти из госпиталя. – Вагариус упрямо поджал губы. – Не важно, что они говорят.
– Важно. Я не хочу потерять тебя. Мне нужна твоя помощь, Вано. Что они говорят?
Глава комитета безопасности чуть слышно вздохнул.
– Говорят, что лучше подождать хотя бы до вечера. Но кто-то ведь должен сообщить матери Софии.
– Да. – Император на пару мгновений задумался. – Тогда иди сейчас к ней. Приведешь сюда, все расскажешь, можете поговорить с Эн. Когда я освобожусь, тоже пообщаюсь с мамой Софии. А затем ты будешь лежать в госпитале как минимум до завтра.
Вагариус поморщился, но кивнул.
– Да, ваше величество. А… что я могу рассказывать? Кем работала София – могу?