Тьма императора
Шрифт:
— Я пока не знаю. Сейчас поем, поднимусь наверх и выясню. — Строго, — хмыкнула мэл. — Но когда я работала у его высочества Аарона, было примерно то же самое. Сейчас полегче. София застыла в изумлении, не донеся до рта ложку с кашей.
— Видела бы ты свое лицо, — засмеялась горничная. — Наверное, примерно такое же было у меня, когда я поняла, что села в магмобиль к принцессе. Что ты так удивилась, Софи? Ну да, я пару лет была служанкой его высочества Аарона. Аарона-предателя, как сейчас все говорят. Решила тебе сказать об этом, а то скажет кто-то другой, и ты какую-нибудь ерунду про меня подумаешь.
— Ерунду? Какую же? Он ведь мертв. — Да мало ли, — мэл криво усмехнулась. —
— Тяжело было, да? — поинтересовалась София сочувственно. — Я представляю… — Лучше не представляй. Кошмар это был. Нас дознавательский комитет наизнанку всех вывернул. Ты помнишь, кем Аарон-то был?
— Старший брат императора. — Я не про то. Он был начальником охраны дворца. — О-о… — Да. И что тут началось после… его смерти — это ужас. Весь дворец вверх дном перевернули, половина охранников куда-то делась, я даже думать боюсь, куда. Но самое неприятное лично для меня, — мэл поморщилась, — это то, что со мной до сих пор не очень хотят общаться. Остальные горничные Аарона уволились сами, охрана его неизвестно где теперь, только я здесь вот. Я поэтому к тебе и подсела. Может, хоть ты на меня не будешь косо смотреть?
— А почему не хотят общаться? — удивилась София. — Ты же просто выполняла свою работу. Я не дознаватель, но если бы я была заговорщиком, не стала бы делиться своими планами с горничной. Зачем? Он на аристократов опирался, а ты даже не маг.
— Ну, умом-то это все понимают, а на деле сторонятся теперь. Просто его высочеству почти удалось убить императора, а Арена… неужели ты не заметила? Его здесь очень любят.
София улыбнулась. — Я заметила, что уважают. — Уважают — да, но и любят. И причин достаточно. Бывший император, например, глаза закрывал на то, что их высочества горничных портят. А нынешний сразу сказал — кончать развратничать, никаких любовниц среди прислуги. Не все, конечно, довольны были, но недовольных быстро уволили, а остальные знают — если что, можно Бруно пожаловаться, тот скажет императору — и его величество порядок наведет. Вот. Но это так, ерунда, на самом деле. Главное — то, что император для нетитулованных делает. Никто не верил, что подвижки в эту сторону вообще будут, пока Арен на трон не сел.
София кивнула — да, она помнила слова институтских преподавателей, твердо уверенных, что ситуация с аристократией никогда не изменится.
— Аарона тоже любили, — продолжала между тем мэл. — Он же обаятельный был, шутил все время, смеялся, улыбался. Видела, может, портреты? Они с его величеством похожи, только император улыбается-то редко, а вот Аарон все время улыбался. И никуда не лез, кроме охраны дворца, все думали, он брата поддерживает. А как вышло…
— Получается, — проговорила София задумчиво, — что его высочество Аарон, руководя службой безопасности дворца, был под началом Вано Вагариуса? — Нет, — покачала головой мэл. — Дворцовые охранники до этого года были отдельной структурой и подчинялись всегда кому-то из Альго. Император после предательства брата все отменил, передал бразды правления Вагариусу и назначил нового начальника охраны. Здесь вообще теперь все гораздо строже. Раньше, например, горничные могли по всем этажам ходить, а сейчас передвижения ограничили. Ты же живешь на парадном, да? У меня туда нет доступа. Так что в гости зайти не могу, — развела руками мэл, улыбаясь, но улыбка эта была немного грустной.
— А тебе он нравился? — спросила София, отодвигая в сторону поднос с так и не доеденным завтраком. Есть после этого разговора совершенно расхотелось. — Кто? Аарон? — Да. Девушка пожала плечами. — Не знаю даже. Он меня не обижал, если разговаривал, то ласково или шутливо, по пустякам не придирался, под юбку не залезал. Я к нему нормально относилась. Как и все остальные, впрочем. Это сейчас они Аарона прям ненавидят за то, что он чуть императора не убил, а раньше все нормально было. И подумать не могли такое.
— Хорошо притворялся… До завтрака и встречи с детьми Арен решил устранить возникшую накануне проблему. Он так и не решил, что делать с комиссией по родовой магии после вчерашнего доклада Гектора и Вано. Только связался с председателем и попросил пока приостановить работу.
Появившиеся слухи могли как свидетельствовать о том, что предатель среди членов комиссии существует, так и быть просто слухами. В конце концов, он и сам слышал подобные теории, еще когда учился в университете. Но все эти теории упирались в родовую магию Альго. Только Альго имели связь с Геенной, и это подтверждалось древней легендой о спустившихся с неба богах, спасших Альганну.
В нынешних слухах не было никаких подробностей того, о чем он рассказал комиссии во вторник, да и не могло быть — печать работала, рассказать все прямо невозможно. Но намекнуть, не нарушая запрета, вполне. Только вот зачем? Неужели Гектор прав, выдвигая версию о второй волне заговора? И у Аарона есть последователи? Впрочем, они могут быть и без планов самого брата. В конце концов, аристократия действительно очень боится этого закона, особенно боится потерять родовую магию, на которой и строит свою уникальность.
Но Аарон, конечно, молодец — как огромный паук, оплел сетями всю страну, и Гектор с Вано уже замучились зачищать структуры. Больше всего потерь было среди артефакторов — традиционно аристократия предпочитала эту «благородную профессию» опасной работе охранителей, поэтому заговорщиков там хватало. Граагский научно-исследовательский институт артефакторики за три последних месяца потерял больше половины сотрудников. В провинции дела были немногим лучше.
Арен, хмурясь, тер лоб, напряженно рассуждая о том, что делать дальше. Продолжать работу над тайной родовой магии необходимо, только вот как, если есть подозрения в утечке информации? мало того, что он уже подставился, рассказав свою родовую тайну, о которой должен был молчать, как все предыдущие императоры, так может подставиться еще больше, дав предателю — если он существует, — доступ к секретным документам.
Людей, которым Арен абсолютно доверял — доверял без всяких оговорок, — было не так уж и много. Но они все же были. В том числе среди этих людей был один член комиссии по родовой магии.
И император, покинув жену и вернувшись к себе в комнату, начал строить пространственный лифт в дом Арманиусов. Спустя минуту Арен вышел из лифта в прихожей и, поднявшись наверх, свернул в библиотеку. Он хорошо помнил, что это любимая комната Берта, мужа Эн, и, если эти двое уже встали, они должны быть там.
Достигнув двери в библиотеку, Арен толкнул ее и вошел внутрь. Первым, что он увидел, оказался большой огненный шар, полетевший прямо ему в лицо. Император инстинктивно поймал его, схлопнул в ладонях, и сразу после этого услышал возмущенный голос Эн:
— Ваше величество, ну вы бы хоть постучались, что ли! Девушка, полыхая от недовольства, стояла посреди библиотеки рядом со своим мужем. В отличие от нахмуренной Эн, Берт улыбался.
— Не сердись, Энни. Теперь я могу похвастаться, что пытался убить императора и остался после этого жив. — А ты ведь действительно пытался меня убить, — хмыкнул Арен, подходя ближе и пожимая Берту руку. — Должен был родовой магией ощутить, что я вышел из лифта. И зачем-то запустил в сторону двери огненным шаром.