Тьма императора
Шрифт:
— Двели можно ласшилить! — Все хорошо в меру, Алекс, — вмешался император. — Ешь суп. А торт будет на десерт. Говоря это, его величество посмотрел на Софию и улыбнулся. Щеки ее будто загорелись, и она поспешно опустила глаза.
А когда подняла их, то встретилась с понимающим и очень сочувственным взглядом принцессы Анны.
С проблемами комитета культуры, науки и образования Арен провозился до вечера. Это был огромный пласт работы, объединявший в себя как ученых, так и врачей, и учителей, и даже актеров. В последнее время, глядя в уставшее лицо главы комитета,
Потом к нему на аудиенцию попросился Гектор, у которого проблемы вообще не кончались, и императору пришлось перенести ужин. Виктория вернулась еще позже, чем рассчитывала, отпустила Софию и написала ему, что они с детьми отправляются ужинать, потому что «сколько можно ждать».
Император освободился только около девяти вечера и, посмотрев на часы, зашел в камин, чтобы перенестись в столовую. Ни Виктории, ни наследников там уже не было — только слуги убирали посуду.
— Ваше величество?.. Он махнул рукой. — Убирайте. Я потом поем. Арен вновь шагнул в камин и построил лифт в детскую. Жена и дети были там. Агата читала вслух книгу, Александр с любопытством слушал, сидя на коленях у Виктории, а она просто пыталась не заснуть.
— Ты поел? — спросила жена, когда он обнял ее и детей. Арен покачал головой, и Виктория нахмурилась. — Ну что ты, в самом деле. Иди, поешь. Я сама их уложу.
— Позже, — ответил он кратко, садясь на диван и перетягивая Агату к себе на колени. — Продолжай, моя радость. Я хочу послушать. Дочь улыбнулась, прижимаясь к нему, и стала читать дальше. На самом деле Арен не слушал. Он, прислонившись щекой к макушке Агаты, вдыхал ее запах.
Она пахла яблоками и сладким тестом. Наверное, этот запах остался на ее волосах после посещения кухни, и император вдыхал его, чувствуя себя почти счастливым. Такие моменты, когда он обнимал Агату и Александра, были его единственной радостью, его счастьем. Все остальное — печаль, долг и обязанности, от которых он до самой смерти не сможет избавиться.
— Арен, Алекс засыпает, — сказала Виктория тихо. — Я пойду, уложу их. А ты поешь, пожалуйста.
— Да, — кивнул он, целуя дочь. Затем поцеловал Александра, коснулся губами щеки жены и шагнул в камин. Огонь окружал его, ластясь, словно котенок. Пламя плясало вокруг, наполняя глаза, и Арен вдруг вспомнил, как горел тогда, на Дворцовой площади, в День Альганны. Кровь будто бы кипела, по голове словно молотом стучали, и боль была такая, что ему казалось — он лопнет, разлетится на сотни ошметков кровоточащего мяса.
А перед тем, как все это случилось, Арен видел глаза брата. И помнил, что в них не было ничего, кроме желания убить. Плевать на страну, на то, что будет война, плевать на все — лишь бы убить его.
Как он мог оставить Аарону жизнь после такого? Пламя плясало вокруг, касалось ладоней… Вот этой рукой он схватил брата за шею. И через эту ладонь выпустил наружу пламя Геенны, которое не оставило от Аарона ничего, кроме горстки пепла.
Император попытался вздохнуть, но не смог. Что-то будто бы душило. Арен даже не понял, как так получилось… но когда он наконец вышел из камина, то почему-то оказался не в столовой, а в комнате Софии.
Сегодня совсем не рисовалось. Было тревожно, даже во дворце все казалось каким-то притихшим, и слуги почти не смеялись, не шушукались, как обычно.
София узнала, в чем дело, только за ужином. — Я сама не сразу вспомнила, — сказала ей мэл, потерев глаза и зевнув. — Демоны, устала так… Утром начала убираться у Анастасии, смотрю — она словно не в себе. Я спросила осторожно, в чем дело. Она и ответила, что у ее отца сегодня день рождения.
София резко выдохнула. День рождения его высочества Аарона… Аарона-предателя. Ясно, в чем дело. И ни Ванессы, ни Анастасии, ни Адриана на обеде не было. Символично…
Сначала она хотела зайти к принцессе, но потом решила, что сделает это завтра. А сегодня не стоит вмешиваться. В конце концов, София Анастасии никто, и еще неизвестно, обрадуется ли она ее визиту. После позднего ужина София поднялась к себе, поговорила с мамой и сестрами по браслету, а затем пошла в ванную. Про Вагариуса матери она так и не сказала. Наверное, следовало бы, но…
Но каждый раз, глядя в взволнованное лицо Синтии, София не хотела волновать ее еще больше. Пообщается с ним сама, привыкнет, а потом уж приведет домой.
Вано сказал, что у него нет дома, он живет в комитете. София не стала спрашивать подробности — наверняка потом расскажет сам. В любом случае, это неправильно, у каждого человека должен быть дом! Думая так, София вышла из ванной, на ходу завязывая халат и поправляя влажные волосы, которые лезли в глаза. Подошла к камину — погреть руки — и тут же отпрянула назад, чуть не выпрыгнув из тапочек, когда огонь резко вспыхнул.
Император?! Но… Из камина действительно вышел Арен. София от неожиданности и удивления даже дыхание задержала — стояла и смотрела, как он удивленно оглядывается, словно не понимает, куда попал.
Лицо его вновь было таким, как с утра. И глаза казались более черными, и сам он… словно из тьмы выбрался.
— Добрый вечер, ваше величество, — она наконец смогла выговорить приветствие. — Вы… хотели что-то обсудить со мной? Император едва уловимо улыбнулся. — По правде говоря, я перепутал координаты. Должен был прыгнуть в столовую… Переработал. Я пойду. Доброй ночи, Софи.
Он уже почти повернулся к камину, когда она воскликнула: — Стойте! Ну вот… и зачем? Что, что она делает?..
София сказала «стойте», и Арен остановился. Вновь повернулся к ней лицом — и застыл, ощущая себя человеком, которого куда-то уносит ветер, остро пахнущий жизнью и свободой.
Смятение, неуверенность, желание что-то сделать, нежность, сочувствие… Император никогда не смог бы подобрать слова всему, что почувствовал в те несколько мгновений. Но эти эмоции были такими сильными и чистыми, что Арен на секунду словно опьянел.
— Простите… — сказала София очень тихо и опустила голову. — Я не знаю, зачем вас остановила. Простите… Он вздохнул, оставаясь на месте. — Не страшно. В конце концов, я тоже не знаю, зачем пришел. — Арен улыбнулся, глядя на рыжие волосы Софии, которые из-за влажности вились крупными кольцами. Надо уходить. Да, конечно, надо. Но… демоны его раздери, сколько можно делать только то, что надо?! — могу я побыть с тобой несколько минут?