Тьма под солнцем
Шрифт:
— У тебя есть фотография твоего дома? — спросил мистер Блэквуд. — Так я смогу посмотреть на место, куда собираюсь перебраться.
— Пойдемте со мной, — сказал Хоуи, взбираясь на его колени. — Я покажу вам квартиру.
— Хорошо, но у меня здесь есть еще дела, которые я не могу отложить. Если бы ты мог принести фотографию, это было бы проще. И тогда я смог бы немного об этом подумать.
— Конечно. Хорошо. Я вернусь примерно через полчаса с фотографиями. Дома, квартиры над гаражом. Это хорошее чистое место. Вы увидите.
— У тебя есть фотография твоей мамы и Коррины? Я хочу посмотреть на людей, у которых буду снимать жилье, пока я буду раздумывать об этом.
— Легко, — сказал Хоуи, спрыгивая на ноги, — Я вернусь через полчаса. Это здорово.
— И еще, не волнуйся и не беги рассказывать маме о том, что ты нашел съемщика. Если я почувствую, что мне что-то не подходит, я просто подрейфую к другому месту. Такой уж я. Я должен чувствовать себя свободно.
— Я никому не скажу. Обещаю.
— С этой минуты мы с тобой секретные друзья, — мистер Блэквуд поднял правый кулак. — Секретные друзья. Поклянемся и запечатаем это кулаками.
Хилая рука Хоуи выглядела, как рука маленькой девочки, по сравнению с ненормально костлявым кулаком мистера Блэквуда, но это не имело значения. Что имело значение, если сейчас они были друзьями, поклявшимися и скрепившими свою дружбу секретом?
Как только Хоуи отвернулся от своего нового волшебного друга и рванул к служебной комнате, из которой начиналась лестница, ворон устремился прочь с парапета на крышу. Своим острым серым клювом птица выдернула удирающего между плитками жука, сломала его твердый панцирь, и, пока лапки насекомого еще дрожали, скрутила его голову назад и с трудом протолкнула жука в свой зоб.
3
Три фотоальбома и несколько ящиков неразобранных фотографий хранились в гостиничной кладовке. Хоуи не тронул альбомы, потому что снимки в них были сделаны еще до развода и поджога, когда он любил своего отца и думал, что отец его тоже любит. При просмотре этих старых снимков он как будто чего-то лишался. Хоуи не мог сказать, чего именно, но потом он чувствовал серость и холод внутри в течение нескольких дней. Мир казался ему хмурым и менее красочным некоторое время после того, как он просматривал эти фотографии. Хоуи подозревал, что если бы он смотрел на них достаточно часто, то эти фото могли бы опустошить его полностью, и он никогда мог бы не увидеть этот мир таким, каким он когда-то был.
Хоуи сидел на полу в гостиной с двумя обувными коробками с фотографиями, быстро их перебирал, пока не нашел фото, на котором был изображен дом с улицы, а также другое, на котором был виден гараж, закрытый тенью, возможно, столетнего букового дерева. Это были фото его матери и его сестры, но он выбрал недавнее, на котором они стояли рядом и обнимали плечи друг друга, потому что именно на этом фото они смеялись так сильно, что мистер Блэквуд смог бы увидеть, насколько они милые и особенные, и понять, что они не такие уж плохие люди для того, чтобы отказаться снять у них жилье. Миссис Норрис, которая выехала три дня назад, чтобы вернуться в Иллинойс и жить с сестрой, сказала, что мама Хоуи была не только арендодателем, а еще и другом. Из этого фото мистер Блэквуд мог бы увидеть, что не только Хоуи может быть его другом, но и мама, и Коррина — ведь их не будет беспокоить то, как он выглядит, и они тоже станут его друзьями.
Хоуи вернул коробки из-под обуви, полные фотографий, обратно в кладовку. После недолгих поисков он взял из стола конверт и положил в него три фотографии. Совершенно счастливый, каким не был уже долгое время, он вышел, закрыл заднюю дверь и поспешил через кладбище. Там он увидел на памятнике ворона, наблюдающего за ним и беззвучно работающего своим клювом. Возможно, это была другая птица, но она была очень похожа на птицу мистера Блэквуда. Хоуи вернулся в старое здание «Босвеллс», где он оставил щеколду на парадной двери открытой, так что можно было войти без необходимости пролазить через окно подвала, и закрыл за собой дверь.
Мистер Блэквуд ждал на крыше в послеполуденном солнце и в очередной раз смотрел через прогалину в парапете, наблюдая за людьми на улице внизу. На первый взгляд, лишь на мгновение, этот человек напомнил Хоуи большого жука, которого ворон схватил и раздавил в своем клюве: его необычно гладкая кожа, местами такая же лоснящаяся, как панцирь жука, натянутая через грубую челюсть, которая делала его деформированный рот похожим на жвало жука. Но это сравнение было настолько жестоким, что Хоуи устыдился и он выбросил его из головы, когда пробежал через крышу и стал на колени перед своим другом, протягивая конверт.
Мистеру Блэквуду понравилась фотография дома на Уайат-стрит, и он сказал, что это, должно быть, уютное место, возможно, самое приятное место среди всех, которое ему приходилось видеть. Ему понравилось, что соседи живут только с одной стороны, а с другой стороны кладбище, тихо и уединенно. Ему также понравился номер дома, который было видно на одном из почтовых ящиков: 344. Он сказал, что это счастливый номер, но этого Хоуи не смог понять, пока мистер Блэквуд не обратил внимание на то, что сумма цифр номера составляет одиннадцать. Он отметил, что большое буковое дерево, затеняющее гараж, сохраняет прохладу в квартире в летнее время и создает прекрасный вид из фасадного окна.
Гораздо дольше он рассматривал фотографию с мамой Хоуи и его сестрой, на самом деле так долго, что Хоуи охватила нездоровая слабость. Он забеспокоился, что, возможно, его мама или Коррина кого-то напоминают Мистеру Блэквуду, и поэтому они ему не подойдут. Но потом его новый друг сказал, что они выглядят как милые, хорошие богобоязненные женщины, и спросил, ходят ли они в церковь.
— Больше по воскресеньям, — ответил Хоуи, — Мама заставляет меня ходить тоже, но позволяет мне надевать кепку, чтобы скрыть ту часть головы, на которой больше не растут волосы.
— Она хорошая женщина, — сказал мистер Блэквуд, еще раз взглянув на фотографию. — Я вижу, какой хорошей она могла бы быть. Она могла бы быть очень хорошей. И твоя сестра, не меньше, чем твоя мама. Они обе очень хороши, такие сладкие вместе. — Он спрятал фото в карман своей рубашки цвета хаки.
— Значит, теперь вы пойдете посмотреть на квартиру?
— Я должен подумать над этим до завтра. Это важное решение. Я размышлял над тем, чтобы остаться в городе ненадолго, но сначала я должен поспать. Я не сплю нормально по ночам. Я обычно сплю днем, но мы хорошо провели время, поэтому мне не так уж хотелось спать. Сейчас я спущусь вниз и хорошенько высплюсь. Ты ведь помнишь, я мечтатель [15] . Вероятно, я буду спать до девяти вечера, и когда я проснусь, может быть, ко мне из сна придет решение о том, как я должен поступить с этой квартирой. Вещи приходят ко мне из снов. Если ничего не придет вечером, то уж к утру наверняка. Приходи повидать меня утром, мой верный друг.
15
Здесь, по всей видимости, автор использует игру слов, которая продолжается и далее по тексту, т.к. в английском языке слово dream может иметь несколько значений, включая значения «сон» и «мечта». Соответственно, мистер Блэквуд имеет возможность, например, мечтать и спать одновременно, в зависимости от того, что именно автор имеет в виду в конкретном случае.