Тьма придет за тобой
Шрифт:
— Чью сердце? — прошептала Анна, — не останавливайся… — она подняла руки, трогая Римму за пальцы, вдыхая знакомый запах пряностей и ароматических свечей.
Римма перебралась на водительское кресло и, заглянув в глаза Анны, улыбнулась.
— Оливер. Нам нужно его сердце, как и его душа, он последнее звено в цепочке всех этих событий.
— Хорошо, — улыбнулась Анна, целуя ее в губы, — я все сделаю…
Римма вышла из машины и, открыв дверь, помогла Анне выбраться наружу. Ее огромный живот казался таким тяжелым, что ей было трудно двигаться. Римма встала перед ней на колени, запуская пальцы под платье Анны, гладя ими обнаженный живот, в котором младенец демона отозвался толчками.
— Ты почти готова, — ее улыбающееся лицо было прекрасным, потом она приподняла платье Анны, демонстрируя ей колыбель ребенка Асмодея. — Ты прекрасна, Анна, Асмодей сделает тебя своей невестой, — Римма снова засунула свои пальцы между ног Анны, заставив вырваться из ее рта стону наслаждения. — Теперь ты готова, ребенок вот-вот появится на свет, и тогда мы сможем заполучить сердце Оливера и души тех, кто все еще противится судьбе. Тех, кто все еще верит в Бога, который давным-давно умер, оставив в наследие нам эту землю.
Боль резанула огнем внизу живота, Анна покачнулась, ощущая нарастающие схватки и, опустившись на землю, скорчилась.
Боль вернула сознание и мысль о том, для чего она здесь. Ласки Риммы не давали сосредоточиться, схватки учащались и мешали думать: «Этот ребенок не должен появиться на свет!»
Анна попыталась подняться, хватаясь за Римму, падая вместе с ней. Суккуб не сразу поняла, что Анна уже не в ее власти и, раскинув руки, не сопротивлялась.
— Не торопись, — улыбалась она, — все пойдет своим чередом…
Внезапно, Анна увидела на ее шее амулет. Магический предмет, что давал ей жизненную силу. Все высосанные души и энергетика людей делали суккуба сильной. Уничтожив амулет, возможно, лишить суккуба силы. Римма так поверила свершившемуся факту, что не сразу поняла, что произошло.
Анна схватила ее за волосы и, прижав к земле, сорвала с ее шей амулет. Сила рождающегося ребенка демона придали сил Анне и, подняв амулет над головой, она выкрикнула имя суккуба и призвала все силы, которые все еще хранили ее, она еще верила, что ее спасут и помогут те силы, которые она предала несколько лет назад. Потом ее рука с амулетом опустила на лицо Риммы, превращая его в прах. Амулет рассыпался в пыль. Римма, оставшись без головы, дергалась в конвульсиях, пока не начала разлагаться на глазах измученной женщины. Она отпрянула в сторону, все еще ощущая жуткую боль и чувствуя, как по ногам бежит вода смешиваясь с кровью.
— Асмодей! — закричала она и не узнала свой голос. За поясом Риммы был серебряный нож, который остался после ее гибели. Анна подняла его и, сжав в своей руке, направилась к дому. Она плакала и стонала от боли, ощущая, что ребенок скоро выберется из нее, наградив Асмодея новыми силами, с которым потом будет невозможно совладать. Опираясь на стену, она видела неосвещенный коридор и, спускаясь по лестнице вниз, упала, ударившись плечом о металлическую дверь, которая раскрылась, обнажая перед ее взглядом чудовище, заточенное в магическом знаке на полу.
Мизуко хотела помочь ей подняться, но увидев в ее руках нож, отпрянула. Анна истекала кровью, ее ноги дрожали, и, казалось, ей стоило невероятных усилий прийти сюда.
— Сделай это, моя любовь, — улыбнулся демон, протягивая к ней руки, он все еще был властен над ней. Отец Ганкель с ужасом увидел, как меняются черты лица Анны, как по ее коже пробежался огонь, который не пожирает своих, а лишь сжигает души грешников.
— Анна, закончи все это! — закричал Оливер и его слова вернули девушку в реальность.
— Олли?
— Со мной все в порядке, — он протянул к ней руки.
— Закончи начатое! — прогремел голос Асмодея, свечи задул невероятный вихрь, который окутал всех собравшихся туманным облаком, делая слепыми. Лампочка на потолке замигала и погасла, окуная все во тьму, Анна все еще видела горящие глаза Асмодея, слышала его обжигающее дыхание.
— Доктор Крисс, зажгите фонари, а я включу генератор! — крикнул Оливер, выбегая из подвала.
Анна почувствовала на своих плечах руки Тэо, они были теплыми, как и прикосновения чувственные и нежные.
— Иди ко мне, сейчас все закончится, и ты больше не будешь страдать, — услышала она голос демона. Его обжигающие губы прижались к ее рту, Анна больше не могла сопротивляться, он опустил ее на холодный пол, забирая из ослабевших рук серебряный кинжал.
— Tollite patrem filii noctis: Uxorem hanc accepi, et sic fit metes. 1
Загорелся свет, который казался слишком ярким. Анна лежала лицом вверх, ее руки были раскинуты в стороны, а глаза, словно стеклянные, смотрели в пустоту. Асмодей держал на руках ребенка с красивыми чертами лица и белоснежной кожей.
1
Прими своего отца, дитя ночи, как я принял эту женщину, чтобы она стала твоим сосудом. (лат. яз)
— Vade ad infernum, est diabolus 2 , — прокричал отец Ганкель, запустив в него пригоршню порошка с запахом тухлой рыбы. Языки пламени, словно огненная лава расплескались по краям пентаграммы, выжигая все на своем пути. Отец Ганкель прокричал заклинание, его лицо казалось красным в цвете огня. Демон принял свое истинное обличие. Три уродливых головы уставились на людей, которые осмелились играть с ним в свои игры. Он сжал в руках ребенка и растворился в воздухе. Оливер смотрел на погибшую сестру и все еще не верил, в происходящее. Ее тело лизали языки адского пламени, пока, наконец, она не вспыхнула, словно ее облили бензином.
2
Убирайся в преисподнюю, исчадие ада!(лат. яз)
— Надо уходить! — крикнул доктор Крисс, схватив Мизуко за руку, которая застыла словно в оцепенении. Пламя разгоралась все сильнее. Копоть и дым танцевали под потолком. Мизуко и Оливер кашляя, пробирались к выходу, пока не выбрались на свежий воздух, следом за ним выбежали доктор Крисс и отец Ганкель. Пламя занималось все сильнее, точно дом был сделан не из камня, а из бумаги. Оливер смотрел на то, как огонь пробирается на первый этаж, видел, как пламя точно алые цветы, расцветают, сжирая его прошлое. Красные огненные цветы становились все больше. Насытившись подвалом и первым этажом, они перебросились на второй, поглощая комнату за комнатой, плавя стекла и память о том, что здесь было. Страсть и порок, любовь и чистота, плоть и кровь, желание, чувства, эмоции, — все этой сейчас видел Оливер. Он все еще сжимал руку Мизуко, которая расширенными от ужаса глазами видела женщину в горящем окне. Ее темные волосы развивались. Она стояла в окне флигеля и казалась такой прекрасной и далекой, такой несчастной, понимающей, что проклятие неотвратимо и что теперь, возможно они встретятся с Анной. Они будут искать свой путь, выкладывать своими камнями дорогу из пекла, которое они приготовили себе сами, не сумев противостоять злу.