Тьма придет за тобой
Шрифт:
— Да, забыла представиться, — она протянула руку, выпачканную в крови, — Дейанна, сегодня я буду твоим гидом…
— Что происходит?
— Может быть тебе страшно?
— Нет, — Мо не была уверена в своем ответе, но поняла, что попала в ловушку, пыталась оставаться невозмутимой, как ей подсказывало чутье. Она ощущала кожей, что это за место, просто боялась все еще себе признаться в том, что является частью этого.
— Добро пожаловать в Ад, крошка! — Дейанна, высоко подбросив голову чудовища, закинула ее в окно соседнего дома. Мо ужаснулась тому, как безликое окно обрело плоть. Оно распахнуло пасть, где рама стала ртом, а стекла острыми зубами и поглотило адский мяч своим чревом.
— Ты ожидала, что Ад, это огненная воронка с семью кругами, как рассказывал шутник Мильтон в своем «Потерянном рае»? — рассмеялась она, — я тебя разочарую, Ад — это нечто особенное, где подобные тебе обретают истинную силу и свое предназначение.
— Значит все напрасно? — спросила Мо, все еще не до конца веря в происходящее. — Напрасны переезды, бегство из одной страны в другую, смерть мамы…
— Твоя мама не умерла, Мориса, — Дейанна похлопала ее по щеке рукой, на которой все еще была засохшая кровь, — исключительность Ада в том, что здесь все свободны и все получают по заслугам. Я расскажу тебе одну историю, если ты позволишь, — Мо увидела, как они вышли на террасу, впереди которой расстилался заснеженный каньон. Еще дальше Мориса увидела башни, в окнах которых горел свет, а на высоких шпилях развивались подобия флагов. Девять лун. Они словно разноцветные шары, зависли над горизонтом. Бледно-желтая, изумрудная, голубая и кроваво-красная, фиолетовая, цвета бирюзы. Серая, как в черно-белом кино, абсолютно белая, как снег и темная, сверкающая, как черный бриллиант. — Мизуко не всегда была человеком, ее мать была суккубом, она служила демонам Ада и соблазнила отца твоей матери. На ее ребенка у Асмодея были свои планы, которым было не суждено сбыться. Харуки — отец Мизуко, не захотел отдавать свою дочь нам и уничтожил суккуба, ему повезло, потому что он полностью насладился воспитанием дочери. Темные силы наблюдали. Они не вмешивались и ждали момента, когда душа Мизуко будет принадлежать им.
Этот час пробил, когда Асмодей обрел наследницу, ставшую королевой суккубата, вместо своей сумасшедшей матери, — Дейанна как-то странно усмехнулась, — осталось всего чуть-чуть, позволить родиться тебе, — она больно сжала руку Мо, которая поняла, что дело не только в ней или папе. Ей стало значительно легче после того, как она это услышала, но мама, боль за нее начинала разрастаться, протыкая ядовитыми шипами душу, обнажая гнев и ярость, которую Мо еле сдерживала.
— У тебя горячая кровь, — прошептала Дейанна ей на ухо, коснувшись губами ее шеи.
— Ты решила моей крови отведать? — криво усмехнулась Мо, — не выйдет, я не та глупая девочка, что родила тебя.
На какое-то мгновение Дейанна запнулась, слова застряли в горле, и она в недоумении посмотрела на Мо.
— Мориса, ты неправильно себе все представляешь. Не может часть целого отказаться от него и стать самостоятельной частью. Ты — дитя тьмы, нравится тебе это или нет, и тьма будет всегда с тобой. Смотри.
Она сжала лицо Морисы в своих ладонях и заглянула в ее глаза.
— Когда отец взял меня на руки, я уже знала, что моей матери больше нет. Она хотела убить меня и этого я никогда не смогу ей простить. Отец оставил ее и Скэрри в одиночестве, которое они будут проводить вдвоем в стенах своего дома, не имея возможности покинуть его и увидеть кого-либо…
Мо все увидела своими глазами: истекающую кровью Анну, ребенка в руках демона, которого он прижимает к груди, покачивая тремя уродливым головами. Белый снег и первые шаги, которые оставляют кровь. Снег выжигает все, что в ней было от Анны. Вскормленная молоком Лилит, Дейанна больше не хотела вкушать, что либо человеческого, с самого рождения ее воспитывали королевой страсти и плоти. Ей приносили человеческие жертвы — молоко ламий, сердца праведников и кровь грешников, плоть мертвецов и души колдунов. Она поглощала, вбирала в себя все, что могло впитать ее ненасытное естество. В ее жилах текла кровь демона, все человеческое было вытравлено, размазано по закоулкам ее темной сущности. Была ли Дейанна человеком? Возможно, человеческим оставалось только ее обличие. Ненасытная жажда крови и новых ощущений сделали ее настоящей фрейлиной Ада.
— Идем, — она взяла за руку Мо и потянула за собой. Мориса бросила взгляд на башни, которые видела в своих снах и вошла вслед за Дейанной в открывшиеся перед ними двери. Она помнила этот зал, где пировали чудовища, царивший полумрак разорвал свет вспыхнувших факелов, открывая взору девушки богатую жатву ночных тварей, возлежавшую на огромных столах. Мо смотрела на окровавленные головы, украшенные цветами, которые лежали на золотых блюдах. Казалось, они живые и только ждут приказа, чтобы открыть глаза и разомкнуть мертвые рты, в кубках, украшенных драгоценными камнями, пузырилось кровавое месиво, аромат свечей и другие странные запахи навевали истому. Мо попыталась не поддаться чарам этого страшного места и сдерживала подступавшую тошноту. Все это было ей отвратительно, но она знала, что пока не сможет вернуться домой. Боже, подумала про себя Мо, отец, наверное, не находит места…
— Посмотри, кто ждет тебя там, — хищно улыбнулась дочь демона, показывая на нишу в конце зала. Мо подошла ближе и увидела молодую женщину, подвешенную за ноги над котлом с кипящим маслом. Время от времени шестеренки на адском механизме начинали петь свою скрипучую песню, опуская несчастную в котел. Женщина умирала в страшных мучениях, а потом ее сваренное заживо тело, снова обрастало мышцами и кожей, чтобы умереть вновь от жестокой пытки.
— Как ты, дорогая сестренка? — Дейанна погладила истерзанную женщину по щеке, — ты, еще ощущаешь боль? — Женщина ничего, не ответив, посмотрела на Мо и вымученно улыбнулась. — Посмотри, я привела к тебе твое проклятие, — она рассмеялась, и ее мерзкий хохот эхом пронесся по каменным сводам зала.
— Тебе не сломить меня, исчадие ада, — выплюнула женщина, погружаясь в котел с кипящим маслом. Ее душераздирающие крики заставили Мо отвернуться. Дейанна, больно сжав ее за подбородок, заставила смотреть на смерть мученицы, коснувшись другой рукой ее груди.
— У тебя еще бьется сердце, живое, теплое… я ощущаю его трепет, его запах, как и твой, — она облизала ее щеку, — ты знаешь, как зовут эту сучку? — Дейанна кивнула в сторону обгоревшего тела, которое снова висело под потолком, — неужели ты не узнала ее? Это же Мизуко. Папочка разве не показывал ее фотографии?
Мо с болью сжала зубы, чтобы не закричать. Мизуко. Ее мать. За что?
— За то, что она предала своего хозяина, — ответила ей демоница, — и ты ничего не сможешь исправить. В твоем мире она мертва, ее плоть пожрали черви, а кости сгнили. А вот душа досталась отцу, ведь… она не захотела отдать ему твою душу, Мориса.
— Зачем тебе все это? — Мо в упор посмотрела на нее.
— Потому что дитя тьмы должно существовать по законам нашего мира, правила Ада еще никто не отменял. Мизуко хотела спасти твоего отца, потом тебя. Что ж, пусть наслаждается жизнью… пока.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Я уважаю твою смелость, Мориса, но ты должна вернуться в свой дом…
— Мой дом там, где мой отец, ты не сможешь заставить меня!
— Ну, — Дейанна, усмехнувшись, развела руками, — теперь найди свой дом. Только прежде поиграем в игру. Лабиринт. Тебе знакомо это развлечение? — она мерзко рассмеялась. — Иди, пока не вернулись гости. У тебя есть шанс. Ведь Мизуко поменяла свою душу на твою. Что же ты стоишь? Беги!
В ее черных глазах вспыхнули зеленые огни и, схватив отступавшую Мо за руку, демоница притянула ее к себе, впившись своим алчным ртом в ее губы. Тело Морисы пронзила дрожь, ноги подкосились, теряя почву. Это было прекрасно, пронеслось у нее в голове, разум кричал — беги отсюда, тело вопило, желало, плоть стала влажной и горячей.