Тьма сгущается
Шрифт:
– Верно.
Сабрино вспомнил генерала Хлодвальда и тут же пожалел об этом. Отставной военачальник был прав, когда предрекал, что его соотечественники станут сражаться из последних сил.
Один за другим плюхались в грязь драконы. Сабрино нашел повод не думать о старом генерале, погрузившись в заботы о летчиках и их зверях. Спустя какое-то время он снова столкнулся с драконером нос к носу. Укротитель ткнул пальцем через плечо:
– Если ничто больше не поможет, эти каунианские сукины дети помогут нам вломить конунгу Свеммелю по первое число.
Сердце Сабрино екнуло, словно дракон под ним провалился в воздушную яму.
– Надеюсь, до этого не дойдет, – промолвил он. – Но если придется… – Он неопределенно пожал плечами.
Теперь, когда его крыло в безопасности, на земле – в такую бурю само по себе маленькое чудо, – командир мог укрыться в палатке. Грязь все так же хлюпала под ногами, но сквозь промасленный брезент не просачивалось ни капли. Сабрино переоделся в чистое и пригласил на ужин звеньевых.
Что подаст на стол полевая кухня в этот раз, полковник понятия не имел. Трапеза вышла скорее в ункерлантском стиле, нежели в альгарвейском, – жареная форель, вареная свекла и бутыль зеленого вина неимоверной крепости. Капитан Орозио раскашлялся после первого глотка.
– Если солдаты Свеммеля пьют эту дрянь каждый день, не диво, что у них такой скверный характер!
– О да! – просипел Сабрино, опрокинув рюмку. – Мне, кажется, пора сдать кишки меднику и хорошо пролудить!
Это не помешало ему выпить вторую рюмку. А вот свеклу он не любил с детства, особенно вареную. Поэтому Сабрино еще гонял последние куски по тарелке, когда сквозь шум барабанящего по крыше палатки дождя послышались тревожные крики часовых.
– Что, ункерлантцы заслали диверсантов через линию фронта?! – воскликнул капитан Домициано, привстав с табурета.
Но из неразборчивых воплей прорвалось ясное: «Ваше величество!», и миг спустя в палатку Сабрино ворвался старший драконер:
– Сударь, нас почтил своим присутствием король!
– Си-илы горние! – пробормотал Сабрино. – Жаль, мне придется встречать его величество в этом болоте. Ну что ж поделать – попробуйте задержать его ненадолго, чтобы повара успели хотя бы приготовить ему ужин.
Вышло так, что король Мезенцио и денщик с подносом вошли в палатку почти одновременно.
– Ну же! – подбодрил король опешившего солдата. – Ставь тарелку – я же не могу есть у тебя из рук.
Королевский зонтик ветром вывернуло наизнанку. Его величество намок едва ли не сильней, чем вернувшиеся с задания драколетчики.
Сабрино и его подчиненные разом вскочили с мест.
– Ваше величество! – хором воскликнули они.
– Оставим церемонии до лучших времен, – оборвал их Мезенцио. – Дайте поесть, ради сил горних, и если нальете вот этого – как бы оно ни называлось, – буду премного благодарен.
Рюмку зеленого вина он опрокинул так легко, словно и впрямь имел луженую глотку.
Когда король расправился с ужином – вареная свекла его не смутила нимало, – Сабрино осмелился спросить:
– Что привело вас на фронт, ваше величество? И почему именно на этот участок фронта?
– Отнюдь не только желание повидаться с вами, граф, – ответил Мезенцио. Король собственноручно налил в рюмку разбавленный спирт и выпил залпом. – Ох-х-х… греет душу эта мерзость. Нет, вовсе не это желание. Если бы ункерлантцы не остановили наше наступление, я остался бы в столице. – Губы его растянулись в оскале, совсем не похожем на улыбку. – Но им это удалось. Поэтому я намерен лично наблюдать за вводом в строй первого лагеря победы.
– А-а! – Орозио просиял. – Отлично, ваше величество! Просто отлично!
У Сабрино засосало под ложечкой.
– Неужели дошло до этого?..
– Да, – произнес Мезенцио тоном, не допускающим возражений. – Если мы промедлим, под угрозой окажется взятие Котбуса. А если мы не возьмем Котбус до зимы, война продлится дольше и будет стоить нам дороже, чем мы думали, когда затеяли ее. Не так ли?
– Так, ваше величество, без сомнения, – поморщившись, ответил Сабрино, – но…
Мезенцио резко взмахнул рукой.
– Никаких «но», ваша светлость! Я примчался в эту жалкую злосчастную дыру не ради того, чтобы спорить с вами, и все ваши доводы не заставят меня передумать. Чародеи уже здесь. Солдаты – здесь. Вонючие кауниане – здесь. И я здесь! Я приехал, чтобы увидеть атаку своими глазами. Мы двинемся вперед – только вперед, к победе. Это вам понятно, сударь мой?
Звеньевые крыла Сабрино взирали на полковника, выпучив глаза, словно изумлялись, как он может спорить со своим монархом. Король Мезенцио прожег непокорного полковника взглядом столь яростным, что тот сам удивился своей дерзости.
– Вполне, ваше величество, – ответил Сабрино, но в жилах его текла кровь свободолюбивых альгарвейских воителей, и он добавил: – Будем надеяться, что эта затея принесет нам… вам желанные плоды, иначе мы пожалеем, что ввязались в нее.
– Эти заботы вам лучше оставить мне и коронным чародеям, – прорычал Мезенцио. – Ваш долг перед державой – вести драконов в бой, и я знаю, что вы исполняете его честно. А мой долг перед державой – победить, и я намерен сделать именно это. Следует ли мне разъяснить подробней?
– Нет, ваше величество, – ответил Сабрино. Он опрокинул еще одну рюмку – для храбрости. Но по мере того, как зеленое вино проникало в мозг, полковник осознавал – он сделал все, что в его силах, и, пожалуй, больше, чем следовало. Король Мезенцио выказал свою волю.
Полковник склонил голову.
– Слушаюсь, ваше величество.
– Без сомнения, – отозвался король Мезенцио голосом, более подобающим карикатурному образу безумного конунга Свеммеля, и добавил, смягчившись: – Когда наши солдаты пройдут парадом по улицам Котбуса, я непременно скажу: «Ну я же говорил вам!»