Тьма, смотри на меня (сборник)
Шрифт:
В столовой супер-бардак: безработный художник Микки Анджело предпринял сокрушительную попытку изобразить себя в цвете (не вышло); доктор Вуду узурпировал всю соль в солонках (как он выразился — «для проведения ритуалов»); Кот нашёл потерянное сознание (оставленное кем-то на столике у входа); Химена заказал пончики + кофе (ароматный и не очень горячий); Космический Казак расправляется с лампами дневного накаливания (накалывает их на свечной шампур); «трижды герой мира» Чапаевец крепит себе на спину новый орден (места для пластиковой
После условного обеда Химена и Кот пробрались на чердак психушки.
Вид на Симанский сад чарует осень бесконечно. Прозрачность желтизны лица любого из деревьев — как перевёрнутый закат. На небо море пролилось. Ультрамарин небес…
Химена не находит слов. Кот шарит по углам, находит букву «D». И сообщает: никогда не умел знакомиться по азбуке Жизни.
Девушка, дарящая себя чернящей белизне, вволю наслаждаясь осколками света осени, отводит взгляд от сада, красиво смотрит на Кота. И говорит:
— Тебе нравилось не делать вид?
Изображая приступ паранойи, Кот отвечает:
— Мне нравилось твоё изображение… У нас тут местный художник малюет всякое «фото» на стенах… Я тебя уже видел. Странно, что ты меня раньше не видела, — он хитро улыбается и опирается о стену лапой.
Чердак условно чист — здесь хлама нет. Ещё отсутствует полезный «инвентарь», но без потери качества психушки.
— Никогда не найдёшь, что искал столько дней — В самом тёмном углу, слиянии теней — И не ясен финал слишком страшной игры — Кем останется «Я», кем останешься ты…
Чёрный\жёлтый Кот поёт, когда они с Хименой прочь выходят. Чердак теперь сильней опустошён. А осень сад всё также украшает.
Жиль попытался прочесть слово снова.
Сахар.
Красуется на левом рукаве его сегодняшней куртки чуть ниже плеча. Остальные письмена прочесть не удалось (невнятная бессмыслица психически больного летописца). Читай хоть через зеркало, хоть задом наперёд, переставляя буквы — результат один: «сахар» самое знакомое слово. Корвус начал читать надписи, чтобы прогнать скуку.
Похоже, не поможет… Утро. Ужин уже.
Холодный рассвет осени.
Стой как мертвец у стекла и забудь обо всём. Не помни про время, проведённое здесь, не помни других и того, кто ты есть. Не помни потерь, не помни удач. С пустыней во взгляде гляди в жёлтый лес, теперь улыбнись (захочешь — заплачь). Не помни о том, что неспешно за тающим солнцем туманится темень небес. Не помни, как памятью проклят {в отражениях маски уместился ты весь}…
«Я» ненавидит тебя, скользит в глубину, но в пространстве сна вакуум. Тогда «Я» озлобленно скалится на чёрную пустошь и начинает отчаянно что-то визжать.
Наверное, он больше не сможет снять маску…
Рви руками её, царапай, цепляя пальцами, жги нежной кислотой, пытаясь договориться по-адски, кромсай её скальпелем, в вине топи, молчи с ней о страхах хоть тысячи лет, вдави её в соль на могильном камне против часовой стрелки, мысленно отправь в космическую бесконечность, пробуй расщепить её корпускулы в своём лице на холостом ходу, узнай о ней всё и пойми, что вам обоим не будет любви — результат один: она это ты. Неужели?
Корвус отравлено припал спиной к скелету приоконной батареи. В палату входит Кот.
— Опять ты здесь, — шутливый взгляд зверушки «завихрений мозга».
Жиль забывает о своей печали удивлённой маской. Чёрно-жёлтым «чудовищем» Кот хватает его под руку и тащит из палаты прочь.
В коридоре меж ними происходит диалог, достойный Данте и Рембо:
— Ты собираешься маску снимать?
— Не вижу смысла в ней…
— Отличный ты такой!.. Как сны? Ты их не беспокоишь?
— Вроде, нет.
— Вечером к завтраку я тебя жду, столовая в твоём распоряжении…
— Воспользуюсь, спасибо.
— О чём грустим?
— Про будущее думать не хочу.
— Не гляди в него — не будешь знать, что будет.
— Тогда вся польза пропадёт…
— Зато всё время будешь удивляться.
— Для чего ты взял вторую половину моей книжки?
— Прежде всего — для кого .
— И всё же…
— Для девушки, которую ты никогда не встретишь.
— Но ведь она же где-то здесь?
— Ещё бы! Она всенепременно здесь . Но вот когда ?
— Что это значит? Ты просто шутишь, что ли?
— Шучу не слишком сильно, и вовсе не стараясь сделать это… А для тебя — увы и ах!.. Какой вы были бы, конечно, парой! Жаль…
— Рискну тебе поверить. Скажи, куда идём.
— В Симанский сад.
— Ты упросил главврача, чтобы меня отпустили пройтись?
— Открою тебе маленький секретик: я никогда не видел главврача.
— Может, потому что его нет?
— Скорей всего — именно потому, что он есть.
— Так как я выйду в сад?
— Почти легко. Я отвлеку самого себя каким-нибудь новомодным бредом, а ты в это время, оставаясь незамеченным для санитаров, охраны, пациентов, докторов — вылезешь через окно наружу. Всего и делов-то…
— Красивый план.
— Это не план. Это — безумие…
Кот улыбается всей мордой, без остатка. Жиль видит в стекле отражение своей маски, многоструктурно наслоённое проекцией в Симанский сад, который всячески «увит»: полёты желтокрылых листьев.
Жиль Корвус открывает раму. Кот хитроумно отвлекает ВСЕХ: