Тьма уже внутри
Шрифт:
— Не неси ерунду, — зло бросила она. — Я не ревную. Он мне не нравится, и дело совсем не в нём.
— Ну, да, — даже не глядела я на почти бывшую подругу.
— Ну, да, — с той же интонацией повторила та. — Дело в тебе, Мика. И в твоем отношении ко мне.
Вот как? Кажется, самое интересное только начинается! К счастью, вытягивать из Оксаны слова не нужно. Раз уж начала говорить, и без посторонней помощи справится.
— Я тебе доверяю и считаю своей подругой. Возможно, единственной на всем потоке. А ты нагло врешь мне в лицо. Неужели, по-твоему, я не в состоянии хранить секреты? Думаешь, я из тех, кто треплет языком?
— Нет, конечно, — растерялась я, ожидая услышать совсем другое.
По правде говоря, даже испугалась на секунду, что Оксана, вопреки заверениям, вспомнила о своем путешествии в «Императора» и знает о Слышащих, Укротителях и Хаосе. И теперь корит меня за молчание.
— Увы, но твои поступки убеждают меня в обратном, — сунула она руки в карманы, нахмурившись. — Ты вчера написала мне, — достала Оксана телефон и открыла диалог в соцсетях, — что снова останешься у Миши. Так?
Так. Едва мы с аспирантом покинули бар и добрались до его жилища, я тут же выпросила у Яна ноутбук и черканула пару строк Оксане. Знала, что волноваться будет.
Подруга со злым ликованием на симпатичном личике хохотнула.
— А теперь представь мое недоумение, когда пару часов спустя мне написал твой Миша, с вопросом… Читай! — она развернула смартфон ко мне экраном. — Наслаждайся.
Я прищурилась, разбирая мелкие буковки.
Михаил Сизов: Привет, Оксана! Это Миша тебя беспокоит, мы с тобой сегодня в универе виделись… Слушай, а Маша еще не возвращалась после учебы что ли?
Вот ведь… зараза!
Я хлопнула себя по лбу, даже взглянуть на Оксанку не смея. Такого фэйла[1] свет еще не видывал, господа.
[1] фэйл — от англ. неудача, провал
— Ну как? — убрала наконец подруга предмет экзекуции обратно в карман. — Миша ждал тебя несколько часов. И раз он был внизу, в холле общежития, то не нужно быть Шерлоком, чтобы понять, с кем ты провела и вчерашнюю ночь, и позавчерашнюю, и, возможно даже…
— Оксан, — прикрыла я пылающее лицо ладонью. — Ну и что с того? Это моя личная…
— Твоя, твоя! — вскинула подруга руки перед собой. — Разумеется. Но знаешь, очень обидно, когда человек, которому ты доверял, считает тебя последним треплом, раз уж обманывает и выкручивается, как только может.
И что на это ответить? Правду ведь сказала. Не сумела я довериться Оксане, хотя, она для меня единственный близкий человек здесь. По-настоящему близкий. Потому как за все время совместного житья-бытья она ни разу не позволила усомниться ни в ее честности, ни уж тем более сдержанности и верности. Никогда.
Мы брели по коридорам-переходам торгового центра молча. Пока я не нашла в себе силы заговорить первой.
— Оксана, прости. Честное слово, я доверяю тебе больше, чем кому-либо в этом городе! — подруга недоверчиво хмыкнула. — И поверь, я хотела сразу выложить все, как есть. Но… да и как вообще о таком рассказать можно? — всплеснула я руками. — Что я должна была сказать?
— Я встречаюсь с преподом, — состроила важную мордашку Оксана. — Делов-то.
— Не встречаемся мы, — пробубнила, чуя, как щеки снова, будто маков цвет горят.
Оксанка нетерпеливо вздохнула, ускоряя шаг.
— Ну, снова-здорова…
— Нет, погоди! — нагнала ее я, остановив. — Честное слово, нет у нас с Яном ничего!
Недоверчиво глядящие голубые глаза гневно сверкнули, стоило произнести аспирантское имя. С фривольностью я, конечно, погорячилась. Фэйл номер два.
— Клянусь, что не встречаемся! Не знаю я, как это назвать, но нет у нас отношений.
И сама того не ожидая, поникла, голову опустив. Оксана до этого стояла ко мне боком, а теперь развернулась, меряя внимательным взглядом.
— Рассказывай давай, — подправила она очки. — Чего там у вас с Бранищей?
— А что рассказывать? — потихоньку побрела я. — Мы много времени проводим вместе, это факт. Но без толку. Он никогда не позволяет себе лишнего. Да и у меня есть все основания предполагать, что у него с Марьянкой что-то. Или было, или до сих пор есть.
— Да ладно! — шепотом воскликнула Оксана, прижавшись ко мне поближе и ухватив под локоть. — С нашей Марьянкой? Владленовной? Но как же… Ты ведь эти несколько дней у него торчала, так?
Я кивнула, разводя руками.
— И что же? Совсем-совсем ничего между вами нет? Не целовались даже?
Лицо совсем некстати закололо иголочками жара.
— Нет у нас с Брановым ничего, — глухо повторила я.
Поцелуй в закулисье не считается. Да и какая разница, раз уж Ян считает его лишним? Даже извиняться за него пробовал. Можно сказать, что этого поцелуя и не существовало вовсе. В этом измерении уж точно.
— И что же ты, — заметно растерялась Оксана, — делала-то у него тогда все это время?
— С его сестрой знакомилась и со странноватым другом, в бар ходили… да не спрашивай даже, Оксан, — махнула рукой я.
Оксанка поджала губы, но без прежней обиды в глазах.
— Ну и Санта-Барбара.
— Если честно, — вздохнула я, — была бы Санта-Барбара, все было бы куда проще.
Снова шли молча. Подруга оттаяла. Это даже в появившейся в ее походке легкости выражалось, но я свою вину по-прежнему чувствовала. Ведь рассказать Оксане обо всем остальном возможности у меня нет. Нельзя. Она испугается. Но, быть может, хоть когда-нибудь я смогу поделиться с ней? Да хоть с кем-нибудь из своей настоящей жизни, а не опасно-фэнтезийной, с монстрами и параллельными книжными мирами.
— Оксана, ты прости, что так вышло. Обидеть тебя мне меньше всего хотелось. Честно.
Подруга вздохнула.
— Да и потом ты была так против Бранова настроена, что у меня язык не повернулся правду сказать. Ну, побоялась, — развела руками я. — Струсила. Малодушие проявила.
— Ты такими темпами добрую половину словаря Даля процитируешь, — беззлобно заворчала Оксана. — Ладно уж, прощу. Идем, угостишь меня пирожным в знак глубочайшего раскаяния.
— Сейчас? — озадаченно поглядела я на все еще сжимаемую мной коробочку с новеньким гаджетом. Поиздержалась я с этой покупкой на месяц вперед, не меньше.