Тьма уже внутри
Шрифт:
— Не могу. Ты моё сокровище, а значит, моя навеки.
Под его ладонями вмиг разлился холод. Темные туманные нити поползли по моим запястьям. Впитываясь в кожу, они скользили по венам, прокладывая дорогу к самому сердцу. Сотни голосов зашумели разом, будто листья под дождем. Ни слова не разобрать. Однако теперь стал ясно, кто стоит передо мной. Вернее, что.
Попытка закричать провалилась с треском. Из горла даже мышиный писк выдавить не удалось, а невероятно, неправильно, опасно красивый Ян с вихрящейся темнотой в радужке и зрачках, держал меня
Я в страхе зажмурилась, уклоняясь от поцелуя, гарантирующего мне, может, и не верную смерть, но явно помешательство рассудка, как…
— Мика! Мика! — с такой силой тряхнул меня кто-то с голосом Бранова, что в позвоночнике что-то предупреждающе хрустнуло. — Вознесенская, да очнись же ты, наконец!
Открыв глаза и напрочь позабыв, как дышать, я с такой силой оттолкнулась от нависшего надо мной аспиранта, что кисти заломило. Однако побег не удался. Едва не сломав шею о мягкий подлокотник кресла, в котором неведомым образом очутилась, я сама себя загнала в ловушку. Встать, а уж тем более бежать, у меня теперь всяко не выйдет.
— Не подходи! — взвыла я. — Уйди, адское отродье!
А вот и голос прорезался. Да неужели? Я выставила ладони вперед, чтобы вновь оттолкнуть Бранова, если тот решится приблизиться.
— Совсем сдурела? — возмущенно воскликнул Ян, но шаг назад все же сделал и тут же потянулся к напольному торшеру. Щелкнул выключателем.
Желтоватый свет озарил поле брани, вернее, гостиную Брановской квартиры. Я медленно опустила руки, вглядываясь в заспанное лицо аспиранта. Никаких черных провалов, никакого тумана. Да что за…?
— Спрашивать в порядке ли ты, не буду, — хмурясь, глядел на меня Бранов. — И без того понятно. Лучше скажи, ты что в кресле делаешь вообще?
— Сплю, — просто ответила я, с облегчением рассматривая свои пальцы.
Никаких следов мутантской черноты. Боже мой, это был всего лишь сон. Дурной сон.
— Я же просил, — устало потер ладонью глаза Ян, — из комнаты до утра ни ногой. У нас был уговор.
— Я помню, но…
Бранов мотнул головой, будто от назойливой мухи отмахнулся. Зажмурился, плотно стиснув зубы. Даже желваки на скулах заиграли. Что ж, напрасно я недооценила силу ауры. Но поздно. Теперь оставалось лишь гадать, какие силы прилагает аспирант, чтобы усмирить бушующие инстинкты.
— Прости, я помню, — повторила снова, — но мне было страшно там, в спальне, и я спросила, можно ли мне лечь здесь. Ты разрешил. Сказал, «угу» и «конечно».
— Не припоминаю такого, — наконец взял себя в руки Бранов. — Видимо, в полусне был.
— Наверное, — робко согласилась я и попыталась высвободить ноги из одеяльного кокона, но не вышло.
Поэтому просто уперлась в подлокотники, опустив голову. Сердце все еще отбивало чечетку, но волна облегчения уже успела пару раз прокатиться от головы до пят и обратно.
Это сон. Всего лишь сон. Все позади. Никто меня не тронет.
— Воды принести? — на
— Нет! — воскликнула я, встрепенувшись. — Не надо! Ты… лучше не уходи никуда, пожалуйста.
Одной оставаться зверски не хотелось, но к счастью, Бранов кивнул.
Продолжая хмуриться и буравить меня взглядом, он уселся на диван напротив, подавшись вперед и сцепив пальцы в замок.
— Полагаю, тебе что-то занятное снилось, — протянул Ян. — Ты столько слов в секунду выдавала, бормоча во сне.
Я зло глянула на него, ожидая увидеть издевательскую ухмылку, но нет. Аспирант глядел сосредоточенно, внимательно.
— Просто кошмар приснился, — отвела взгляд и вновь прикрыла глаза.
— Кошмар с Хаосом в главной роли? Говорю же, — пояснил Бранов, видя, как вытянулось мое лицо, — ты очень громко болтаешь.
— Прости… что разбудила.
— Ничего, — мотнул головой Ян, не сводя с меня глаз. — Так что привиделось-то?
Я молчала, комкая одеяло. Мысль, что это и не сон был вовсе, так некстати ввинтилась в ни черта не соображающий мозг. Даже руки затряслись, а к горлу ком подступил.
— Эй, — сполз с дивана Бранов и присел на корточки прямо передо мной. — Ты чего? Я же здесь, все хорошо.
Взяв за руку, он легонько потер мои пальцы, будто согревая, а затем и приобнял, шаркая ладонью по спине.
— Тише, тише, — бормотал Ян, на мой неразборчивый скулеж и всхлипы. — Когда что-то дурное снится, нужно сказать: куда ночь, туда и сон. Страх сразу уйдет.
— Куда ночь, туда и сон, куда ночь…
Я отстранилась, пряча зареванные глаза. Кажется, бессмыслица, а ведь работает, черт побери!
— Ну, вот, — улыбнулся Ян. — Прошло?
Я кивнула, выдыхая.
— Кажется, отпустило. Но это словно и не сон был вовсе, — все еще не веря, провела я по рукам аж до самого плеча, боясь увидеть темные ветки вен. — Я видела Хаос. Тот самый. Правда, — помедлила, стыдливо опустив взгляд, — он выглядел немного… нестандартно.
— Это как?
Судорожно соображая, я искала любую возможность увильнуть от ответа, но Ян глядел внимательно. Да и отставать явно не собирался.
— Мика, — позвал он, и я смущенно закусила губу.
Ну, вот. Не хватало еще вот так, в открытую признаться, что Бранище мне снится.
— А это очень важно? В смысле, тебе обязательно нужно знать?
— Не будь ты Слышащей, — наконец убрал ладонь Бранов с моей спины, и сразу стало как-то зябко, — мне бы и дела до твоих снов не было. Но сейчас каждая мелочь имеет значение. Так что говори давай, не тушуйся.
Что было делать? Пришлось ответить. Рассказать о своем сне, умолчав об особо пикантных моментах, разумеется.
Врачам ведь тоже всю подноготную выкладывают. А раз так, то всего-то нужно представить Бранище в халате и с фонендоскопом на шее. Правда едва я дала волю фантазии, тут же возникло странное покалывание по хребту. Будто аспирантская ладонь все еще скользила по спине, насквозь прожигая синтетическую ткань его же футболки.