Тьма в его сердце
Шрифт:
Чего я не ожидала, так это того, что Блейк приведет меня к своим друзьям. До этого у меня было хорошее настроение, но оно резко поменялось, стоило заметить Одри и Кайла. Я не боялась их, однако эта компания была неприятна мне. Это как зуд в ноге, который никак не унять. Это не больно, но досаждает каждый раз, стоит об этом вспомнить.
Блейк в очередной раз скользнул по мне взглядом, начиная с подведенных черной подводкой глаз, и заканчивая голыми коленями и черными босоножками на высоких каблуках.
В его глазах промелькнула странная нервозность. Неужели ему не нравится, как я выгляжу? Он что, рассчитывал, что простая официантка облачится в платье от именитого дизайнера? Я все равно осталась бы верна своему стилю и привычкам, даже если б сразу сказала, кем являюсь на самом деле.
Барбара подготовила для меня потрясающий наряд: черная ткань плотно прилегала к моей грудной клетке, в центре был крутой вырез, покрытый прозрачной темной сеточкой. Свободная юбка, не привлекала такого внимания к моим бедрам, за исключением того, что была соблазнительно короткой. Что ему могло не понравиться?
Я вертела носом, когда Барбара пыталась подобрать для меня красивый наряд, говорила, что мне все равно, однако это было не так. Мне хотелось произвести впечатление на Блейка, хотелось понравиться ему. Но получила я обратный эффект, ему будто стыдно находиться рядом со мной.
— Нам всем не мешает познакомиться заново, не считаешь? — пронесся шепот Блейка над ухом. — Они не доставят тебе хлопот.
— Сомневаюсь, — хмуро ответила я, но Блейк уже не слышал меня.
Мы подошли к столику, конечно же, в вип-секции второго этажа и я постаралась натянуть улыбку, которая больше походила на гримасу. Блейк стал сзади, прижав меня к себе. Спиной я чувствовала его крепкую, мускулистую грудь. Сейчас я была словно окутана им: его габаритами, запахом его парфюма и чистой кожи. Все вполне невинно, не считая того, что мои ягодицы оказались в опасной близости от его мужского достоинства.
Когда несколько пар глаз стали с любопытством, а некоторые с неприязнью, разглядывать меня, я невольно прижалась к его груди, находя в этом некую защиту. Блейк коснулся пальцами моего запасться и провел ими до локтя, легко обхватывая его.
— С Кайлом ты уже знакома, — начал Блейк, и первое, что я заметила — ехидная улыбка блондина. В целом создавалось впечатление, что у него есть какой-то недуг, почему никто не замечал этого, он же выглядит как кретин.
— Здравствуй, красавица, — кивнул Кайл, окинув меня изучающим взглядом, по тому, как загорелись его глаза, я поняла, что мое платье явно понравился мужчине. — Что ж следовало зажать тебя в туалете клуба, чтобы ты запела по-другому, не правда ли?
Грудь Блейка за моей спиной напряглась, и я почувствовала, как он чуть сильнее сжал мой локоть. Должно быть, он предупреждал их не упоминать определенные вещи, а Кайл решил ослушаться, что Блейку совсем не понравилось.
— Кайл, заткнись, — угрожающе процедил Блейк.
В ответ Кайл вскинул ладони, словно отступая, не желая ввязываться в неприятности.
— Расслабься, — бросил он и своим видом показал, что больше не заинтересован во мне, переключаясь на свой стакан с виски.
— Это Одри, — кивнул он в сторону девушки, которую к несчастью, я тоже уже знала.
Одри была явно недовольна моим присутствием в их компании, она пробежалась по моей одежде критичным взглядом и отвернулась. Для нее я была не более чем предметом мебели. Она еще в прошлый раз явила мне свою натуру: Одри — стерва, хотя ее внешний вид говорил об обратном.
Она казалась милой и кроткой, ее изюминкой были большие карие глаза в обрамлении пушистых ресниц. За это она получила прозвище Бэмби. Одри обладала яркой внешностью, которой с удовольствием пользовалась, приковывая к себе внимание мужчин со всей планеты. Должно быть, она невероятно уверенна в себе, с такими то данными.
Не все могли видеть, какой она являлась на самом деле. Это было в ее глазах. Едва заметный огонек, который я увидела сразу. Она смотрела на людей оценивающим взглядом, так, как смотрят на витрину магазина.
Под шкуркой Бэмби скрывалась змея, которая готова была нанести удар любому, в ком почует угрозу. В последний раз она увидела угрозу во мне. Это только подтвердило мои догадки, что-то было между ними, между Одри и Блейком. Он может отрицать сколько угодно, может называть ее просто подругой, но я помнила каждый ее недовольный взгляд в мою сторону. И все были из-за Блейка.
После наступления одиннадцати лет многие девочки из моего класса становились выше и привлекательнее, еще через год у них начала расти грудь, а талия становилась тоньше. Детский пухлые щеки постепенно сходили на нет, уступая место острым как бритва скулам. К шестнадцати годам многие из моих одноклассниц уже имели за плечами по одной пластической операции.
Я же с детства была гадким утенком. В одиннадцать лет я не начала расти, оставалась одной из самых низких девочек в классе. На двенадцатом году мне поставили брекеты и прописали очки. Это изуродовало меня еще сильнее. Грудь моя не выросла ни к тринадцати, ни к пятнадцати годам. Я остаюсь при первом размере и по сей день.
Маленький рост, маленькая грудь, и большой круглый зад — вот, что я получила к своим шестнадцати годам. Ах да, и запрет от мамы на хирургическое вмешательство. Сейчас, я благодарна ей за это, но тогда, готова была рвать и метать от досады. Я злилась на весь мир, злилась на себя и на маму, за то, что она посмела родить меня такой несовершенной.
В семнадцать я решила поменять подход к своей внешности, я концентрировалась не на недостатках, а на достоинствах своей фигуры. У меня были хрупкие плечи и красивые ключицы, тонкая шея и чистая светлая кожа. Мои ноги хоть и не были длинными, как у других девчонок, но зато они были идеально ровными, зад был как после годовых тренировок в зале: большой, подтянутый и округлый. На этом я и делала акценты. Затем я отказалась от очков, сделав выбор в пользу контактных линз, стала распускать и укладывать длинные волосы и подчеркивала большие синие глаза и пухлые губы.
В одиннадцатом классе я стала замечать, что у красотки моего класса — Дафны Честер-Веллингтон кривоватые ножки, а у ее подруги — Стеллы Димарко большой нос, который не смогла исправить даже ринопластика. У главной стервы и скандалистки класса — Джин Ньюсом одна бровь была чуть выше другой, собственно, то же самое было и с ее грудью третьего размера.
Я подмечала их недостатки, но вовсе не с целью посмеяться или позлорадствовать. Я лишь находила подтверждения тому, что все мы разные, с разными параметрами фигуры и различными чертами лица. Все мы не идеальны, каждый из семи миллиардов человек был неидеален. Так может наша неидеальность и есть идеал?