Тьма в его сердце
Шрифт:
Возможно, так будет лучше, я приму это. Ведь родители всегда знают, что нужно детям.
Глава 3
Джоанна
– Повторить, – крикнула Барбара, жестом подзывая бармена, чтобы тот подал нам новые коктейли. – Так и что на этот раз натворил твой папаша?
Мой рассеянный взгляд скользнул по лицу подруги. С Барбарой мы дружили уже около трех лет.
– Как всегда, обесценивание моих стараний и игнорирование моего существования, – монотонно произнесла я.
– Можно больше конкретики?
– Я не хочу говорить об этом, – отмахнулась я.
Барная стойка, за которой мы сидели, была расположена в форме буквы «о». В центре располагался большой бар, и несколько барменов, которые как деловые пчелки бегали от одного клиента к другому.
Этот клуб был одним из самых модных в районе Верхнего Ист-Сайда. На входе строгий фейсконтроль, однако сюда могли попасть люди различных социальных групп. Помещение клуба совмещало в себе две зоны. На первом этаже располагался танцпол и бар. Второй этаж был спроектирован в виде огромного балкона, огибающего все помещение по кругу. На втором этаже, располагались столики с диванчиками, оттуда гости могли наблюдать за танцующими на первом этаже людьми. Вот только второй этаж был не для всех, только вип-персоны могли попасть туда.
Мы с подругой входили в негласный список «элиты Нью-Йорка», но обеим больше нравилось наслаждаться музыкой и обществом на первом этаже. Все кто собирался выше, были напыщенными индюками, с палкой в заднице, которая не давала им возможности нормально разговаривать с людьми, чей социальный статус был хоть немного ниже.
– Почему ты не хочешь рассказывать об отце? Ты не доверяешь мне? – обиженным голосом спросила она.
Официант поставил перед нами по новой порции коктейля и лучезарно улыбнулся обеим.
– Он опять сказал что-то не то или снова поставил Конрада выше? – спросила Барбара, интонацией выдававшей сильный интерес, такой, который заставлял ее идти напролом как упрямый баран.
– Барби! – воскликнула я, злобно сверкнув глазами.
Подруга возмущенно вскинула брови и даже приоткрыла рот, сделав вдох так яростно, что казалось, от переизбытка кислорода у нее закружится голова.
– Не смей называть меня так! – зашипела она.
– Я не хочу говорить об этом, понимаешь? Мне нужно провести вечер, не вспоминая об отце, работе или даже Конраде.
Барбара нехотя кивнула.
– Прости, – сказала она, откидывая от лица упавшие пряди, тон ее не был раскаивающимся, – возможно я немного надавила.
Барбара не была довольна своей внешностью. Светлые волосы, голубые глаза, миниатюрность и нежные черты лица в своей комбинации делали ее похожей на куклу Барби. Именно поэтому она так ощетинилась от простого прозвища. Одноименная кукла считалась глупым куском пластика и синтетических волос, таких сравнений Барбара не хотела. Она была слишком эмоциональна, драматична, любопытна и в какой-то степени наивна, но никак не глупа.
– Да, как стотонный танк.
Чтобы спрятать улыбку я обхватила губами трубочку и стала потягивать из стакана свой клубничный мохито. Сладкий холодный напиток наполнил тело теплым, как патока блаженством. Это была уже третья порция.
– Лучше быть танком, чем велосипедом, – сказала она, дернув плечиком. Лямка ее синего, как ночь, платья, немного съехала в сторону, но она быстро ее поправила.
Барбара сама создавала одежду и держала маленький бутик на Манхэттене. Благодаря такому выгодному расположению, туда часто забредали дамы, которые привыкли тратить в день такие суммы, которые люди зарабатывали за год. Барбара вкладывала душу в это дело, однако мировой известности, о которой она мечтала, пока не случилось.
Мне так сильно нравились ее творения, что даже сейчас я была одета в платье придуманное Барбарой: черное и возмутительно короткое, как сказала бы моя бабушка. Тонкие бретели подчеркивали ключицы, а облегающий фасон выделял все сексуальные изгибы фигуры.
– Думаю, нужно еще выпить, – сказала подруга.
Вечер только начался, а я уже чувствовала, приятную слабость из-за коктейлей.
С приближением ночи в помещении становилось все больше посетителей, музыка играла громче, а воздух ощущался горячее.
Я заправила выбившуюся прядь волос за ухо и улыбнулась подмигнувшему мне бармену, чувствуя легкость, струившуюся по моим венам от мохито.
– Знаешь, больше в моей жизни не будет места всем этим бесполезным стенаниям. Я перестану отдавать всю себя работе и буду наслаждаться каждой секундой этой жизни.
– Это правильно, – кивнула Барбара и подняла бокал в воздух.
– И прямо сейчас я хочу двух вещей: еще выпить, и найти какого-нибудь симпатичного парня, чтобы потанцевать.
Алкоголь, играющий с моим разумом, заставлял желать огня и страсти. Грязных танцев и поцелуев какого-нибудь красивого незнакомца.
Когда в последний раз я позволяла себе отдаться мгновению? Предыдущий год прошел для меня в клетке под названием Хэтфилд, в которую я заключила себя сама.
– Наши желания похожи, но сейчас, я отлучусь на минутку, – вывел меня из мыслей голос Барбары.
– Мне сходить с тобой?
– Нет.
Она неуклюже соскочила со стула и через несколько секунд растворилась в толпе, оставляя меня наедине с коктейлем.
Возможно, в университете я была свободна?
Нет.
Даже тогда у меня было слишком много дисциплин, выбранных мною же. Времени катастрофически не хватало на все, что в том возрасте требовалось девушке. Пожалуй, только в школе я чувствовала себя по-настоящему свободной, и необремененной ответственностью.
Сегодня нужно все исправить.
Я задумчиво наблюдала за покачивающимися кубиками льда в стакане, но отвлеклась, услышав низкий мужской голос.
– Кентукки оул, десятый.
Мои губы сложились в улыбке.
Вот так просто, Кентукки оул десятый.
Ни здравствуйте, ни пожалуйста.
Просто Кентукки оул десятый.
Если я не ошибаюсь, такой же виски предпочитает мой брат. Дорогой напиток, позволить который себе может не каждый.
Я не обладала способностью на расстоянии угадывать засранец человек или нет. Но в этом конкретном случае, не было сомнений – засранец.