Тьма века сего
Шрифт:
— Нелюди тоже, — отмахнулся Мартин и решительно зашагал к двери.
С матушкой Лессар они столкнулись на полупустой улице; хозяйка дома удивленно шевельнула бровью, однако лишних вопросов задавать не стала, лишь поинтересовавшись у постояльцев, следует ли держать завтрак теплым и дожидаться их возвращения, и так же невозмутимо кивнула, услышав, что беспокоиться не стоит и господа конгрегаты вполне удовлетворятся остывшей снедью.
— Нелюди тоже… — произнес Курт задумчиво, когда крошечный городок остался за спиною, а под ногами развернулся ковер орошенной травы. — Интересная мысль.
— Мы предположили, что Александер пойдет искать нас в определенном месте, и я уверен, что не ошиблись. А что?
— Минотавр. Блеснешь логикой в его случае?
— Он предсказуемо
— Сдается мне, мы напрасно не зашли с этого конца. Улики, следы, свидетели… Все это хорошо, но нас не только этому учили. Повреждения. Откуда они?
— Превращение не задалось, как я понимаю. Кто-то пытался сделать из человека корову и, опять же предсказуемо, вышло не ахти.
— Почему именно корову? И точно ли это пытался сделать кто-то, а не он сам — с собою?
— Я представляю, почему можно захотеть стать, скажем, волком, — помолчав, отозвался Мартин. — И не только по беседам с Максом, это на самом деле очень по-человечески — желать быть кем-то сильным, могучим… свободным. От всех и всего. Чувствовать себя выше.
— Выше кого?
— Всех. Ты сам много раз говорил: в каждом сидит зверь. Даже если он не вылезает однажды наружу, покрывая своего хозяина шерстью и отращивая зубы. Этот же зверь в нас просыпается, когда мы вступаем в драку, пусть даже за правое дело… Поэтому волка — я могу понять. Но кто и зачем может пожелать превратиться в жвачную тварь или позволить кому-то сделать с собой такое?
— Мысли есть?
— Есть. Но логика в них сомнительная. Впрочем, как я понимаю, тебе пришла в голову мысль та же самая, иначе ты бы этого разговора не завел… Жвачные в больших количествах поблизости собрались только в одном месте.
— Паломники, — вздохнул Курт, и Мартин кивнул:
— Стало быть, не я один об этом подумал. Обнадеживает.
— Если это магия крови в руках сумасшедшего сектанта — все логично: была попытка создать существо, не нуждающееся в животной пище по самой своей природе, но что-то пошло не так и… Может статься, неведомый экспериментатор даже не знал, что превращение будет не акцидентальным, а сущностным, и случившееся было неожиданностью для всех, включая его самого. В конце концов, эта магия была придумана ангелами, учинившими бунт против Бога, и кто знает, что они там сочинили и какие мелкие подлянки, понятные только своим, заложили в текст.
— Однако логика, как я уже сказал, сомнительная, — заметил Мартин. — Их травоядная философия запрещает не только причинять смерть живому существу, но даже принимать косвенное участие в этом — например, путем поедания мяса животного, уже убитого другими.
— Обувь, однако, носят, — заметил Курт. — И вовсе не обмотки из тряпок.
— И в самом деле… Как-то не учел этого факта… Но думаю, на этот случай у них предусмотрен какой-нибудь срок давности или послабление; в любом случае, на фоне всего остального это мелочь. Главное — они отказались от осознанного причинения вреда живым существам. И вдруг — ночь, костер, кровь, мясо, людоедство. Как так-то?
— Два культа в одном месте?
— А отчего нет? Место-то такое… располагающее. При желании я за полчаса на основе этого их поклонения Пределу измыслю тебе еще пяток ересей и сект, даже безо всякой магии. И вот еще тебе версия: будь я хитрым жутким малефиком, который промышляет человеческими жертвами, обнаружь я здесь толпу недоумков, жаждущих откровения — я бы поддержал в них эти мысли и даже выдвинул бы вперед какую-нибудь возвышенную особу… желательно женщину, одинокую, с трагической историей… Так, чтобы все, включая ее, полагали, будто все сложилось само собою. И пусть они во главе с ней отвлекают на себя инквизиторов песнями о любви ко всему живому, сострадании, Господе и ангелах в кустах.
— И зачем бы малефику тащиться ради этого к Пределу, в толпу тех самых недоумков? Здесь человечина вкуснее?
— Или полезнее.
— Чем? Будь то ночное действо совершено в границах Предела — это имело бы смысл, но там, где Александер обнаружил костер, сила этого места не действует. Это
— Он нашел что-то в Пределе, что-то такое, что придает силу всем этим манипуляциям, и решил опробовать на месте. Для того и прибыл. Или не для того, но — обнаружил и решил, и когда убедится, что все работает — уйдет. Или вынес не все, что хотел, и потихоньку стаскивает это куда-нибудь в чащу, в потайную берложку, и уйдет, когда соберет всё. Да и тот минотавр — быть может, это был не фанатик-паломник, решивший преобразиться для лучшего поедания травы, а некто, кого преобразовали для лучшего поедания его самого. Быть может, там, у костра, был съеден такой же.
— Звучит безумно, — подытожил Курт, — но на допросах приходилось слышать истории и безумней. Подозреваемый есть? Если в твоих рассуждениях есть хоть капля смысла — вряд ли он будет кем-то заметным, на кого мы уже обратили внимание. Или вовсе местный.
— Если я прав — это не сильно влияет на общую схему: так или иначе, остается цепочка «малефик» — «прикрытие из паломников» — «нечто нужное в Пределе». Быть может, это нечто — даже не преобразованные Пределом вещи, вроде волшебных камней и веток, а само то, что и создало его. Быть может… Быть может, оно тоже имеет отношение к чему-то нездешнему, вроде самой магии крови. Проклюнулось семечко от того самого райского яблока или упал кусок ангельского пера, или пробный камень, созданный Господом перед сотворением тверди, или остатки адамова ребра.
— Одну ересь уже придумал, осталось четыре.
— Я рос на отчетах Молота Ведьм, как иные растут на сказках. Не знаю, что теперь могло бы меня удивить.
— И все же ребро в этом списке лишнее. Наворотить столько — вряд ли смогла бы даже праматерь Ева целиком.
— Bene [95] , ребро я, так и быть, вычеркну, — легко согласился Мартин и оба, переглянувшись, невесело хмыкнули и умолкли.
До лагеря шли уже в молчании, и напряжение идущего рядом с собою младшего сослужителя Курт ощущал едва ли не физически, снова подумав, не напрасно ли Совет затеял это их совместное расследование. Мартин явно тяготился соседством с легендой, всеми силами стремился не ударить в грязь лицом, и лежащая в архиве внушительная стопка документации с пометкой «расследование завершено» и именем инквизитора Бекера столь же явно им же самим игнорировалась или полагалась доказательством незначительным. Инквизитор Бекер хотел успешно завершенного расследования именно здесь, именно сейчас, на худой конец — дельной идеи, именно его идеи, каковая позволит это расследование придвинуть к финалу. Инквизитор Бекер должен был доказать, что он чего-то стоит, а этого, как видно, он так и не доказал еще главному своему критику и экзаменатору — самому себе…
95
Хорошо, ладно (лат.).
Дельные идеи…
А если и впрямь одна из перечисленных Мартином смеха ради идей имеет смысл? Не ангелово крыло сокрыто в Пределе, ясное дело, и не первый камень творения, а вот семечко Древа Познания — это мысль интересная. Отчего бы нет? Древо миров оказалось вовсе не таким уж мифическим, как то полагалось ранее, отчего бы столь же вещественным не быть и иному древу? Вещественным не когда-то в первотварные времена, не где-то в ином мире, созданном Творцом для своих любимых созданий, а сейчас и здесь, на земле, этими созданиями теперь заселенной? Путей, коими оно могло бы оказаться здесь, прорасти, укорениться — тьма, от халатности кого-то в небесном воинстве до плана самого Творца: случай все с тем же Древом Миров показал, что в этих планах сама Дева Мария ногу сломит. И вот, как знать, быть может, стоит теперь в этом лесу то самое дерево… Потому и не ощущал expertus никаких оттенков силы этого места, у него этих оттенков попросту нет, ибо то Древо, предмет соблазна далеких предков, в самом себе не имело ни зла, ни добра, ни тьмы, ни света, оно лишь позволяло увидеть и постичь то и другое…