Тьма. Испытание Злом
Шрифт:
— А сразу не могла?! — разозлился одержимый.
— Не могла! Боялась! Но раз уж вас потянуло на крайности… Спи, спи…
Давно бы так! Одержимый затих, дергаться перестал. Спутники медленно-медленно проталкивали вперед его неподвижное, безвольное тело. Оно больше не могло сопротивляться им, но теперь, как назло, стало цепляться за какие-то коряги, задевать за стволы и тому подобные препятствия, которых прежде, в пылу борьбы, никто не замечал. Приходилось разворачивать, перекатывать с помощью тех же палок…
— Ах ты ж! — пыхтел бакалавр. — Теперь ноги застряли! Опять! Сколько можно!!!
— Ты снизу, снизу подцепляй! — поучал Кальпурций Тиилл. — Да посторонись, я сам!..
— Да уж ясно, не сонных ланцтрегеров по лесам жердями катать! — парировал Легивар.
А Гедвиг Нахтигаль причитала, не зная, плакать ей от сочувствия или смеяться над нелепостью происходящего:
— Бедный! На нем живого места не останется после ваших жердей! Истыкали всего! Осторожнее надо! Хоть бы догадались наконечники тряпками обмотать!.. Фруте, ты что хихикаешь, негодник! О твоем брате речь идет! Легивар!!! Куда ж ты ему прямо в лицо палкой!!!
— Сам виноват!.. В смысле сам придумал!.. А ты под руку не смотри, лучше следи, чтобы не проснулся, не то опять вся работа насмарку! И вообще, пусть скажет спасибо, что возимся! По-хорошему — за ноги, за руки, раскачать и…
— Правильно! — подхватил силониец. — С тобой так и поступим! Спасибо, надоумил!
…Вот так постепенно, элль за эллем, с перебранками, взаимными упреками и сердитыми шутками, чужаки подтаскивали тело одержимого к заветной черте. А позади в глухом, тяжелом молчании замерли проклятые альвы поселения Айо. Они знали: здесь и сейчас решается их судьба…
Глава 34,
в которой Йорген путает трикселион с триквертой, воду с рыбой, но, вопреки его невежеству, проклятие оказывается снятым
В успех этого замысла верил не каждый. Были среди зрителей и те, кто полагал: если и удастся вытащить тело одержимого из леса, то это будет именно тело. Мертвое. Ведь сказано в проклятии: «ни одна живая душа…» Наверное, по-хорошему, они должны были поделиться своими опасениями с пришельцами. Но — не стали. Им было интересно посмотреть.
Любое проклятие — это только месть, оно никого не делает лучше, добрее. Альвы селения Айо за семь лет так и не научились ценить чужую жизнь. К счастью, на этот раз обошлось без гибельных последствий.
Еще одно усилие, последний рывок — и граница, нерушимая в течение семи долгих лет, была преодолена! Связанное тело выкатилось из-под деревьев.
Сразу стало ясно, что оно живое: дернулось, проснулось, попыталось сесть. И в тот же миг кто-то из альвов, истошно взвыв, умчался в чащу. Только те были прокляты, кто обретался в лесу. Йорген вырвался из плена, и вандергайст, более не властный над ним, нашел себе новое вместилище…
Часа четыре ушло на все предприятие. Еще сколько-то времени потребовалось, чтобы перерезать прочные путы. Так надежно альвы запаковали Йоргена, что освободиться самостоятельно он ни малейшей возможности не имел — руки были прикручены к телу, ноги связаны по всей длине.
— Эх, вы меня прямо как колбасу вареную обмотали! — очень точно определил он. — Надо же было постараться! Спасайте теперь!
А спасать было от чего. Сразу несколько тварей устремилось к лежащему с явным намерением закусить свежим ланцтрегером. Были они некрупны, но очень зубасты, немного смахивали на двуногих,
Их остановили стрелами, сразу наповал. А потом долго и мучительно пилили веревки ножом, прикрученным к длинной палке. Прочное волокно поддавалось плохо, орудие то и дело срывалось. «Нет, вы меня сегодня точно добьете! — каркал Йорген. К его живописной россыпи синяков и ссадин прибавилось несколько глубоких порезов. — Я, пожалуй, кровью истеку!»
Ничего, обошлось. Петли ослабли, пленник был свободен окончательно. Сел, потянулся…
— Ну и дальше что? — спросил Черный Легивар не без сарказма. Потому что была во всей их затее одна неприятная деталь, и он ее ясно видел, только говорить раньше времени не хотел.
Чуть менее трехсот душ насчитывается в поселении Айо. Освобождать можно не более четырех-пяти в день, это при условии, что каждого нового одержимого удастся сразу повязать. То есть даже при самом лучшем раскладе это дело займет пару месяцев, к тому же чужаков, разрушивших его мир, вандергайст наверняка прибережет напоследок. Если еще какой-нибудь пакости не придумает… Неужели придется ждать так долго?!
— Да, вот оно, несовершенство человеческой природы! — молвил Семиаренс Элленгааль с напускной важностью, на самом деле ему было забавно. — Еще утром вы готовились провести в окаянном лесу остаток жизни, а теперь, вместо того чтобы благодарить ваших богов за указанный путь к спасению, ропщете из-за нескольких недель!
— Ну, допустим, боги тут ни при чем, это я лично путь указал, — без ложной скромности поправил ланцтрегер. — А что до нескольких недель… Нет, нет и нет! Лично я не намерен столько ждать, мне тут неуютно одному! Мы будем решать проблему радикально!
— То есть?!
— Проклятие надо снимать, вот что! Вы мне будете говорить что и как, а я — делать!
— Что за чушь! — вспылил Легивар Черный, самонадеянные слова мальчишки-северянина задели его за живое. — Только сильный и опытный колдун способен снять проклятие такого рода!
— Ну, попытаться-то можно, — возразил Йорген легкомысленно. — Тем более меня в свое время целый год учили колдовству!
…Традиционно считается, что нифлунги — мрачный, загадочный и опасный народ, искушенный в науках и чародействе и весьма к оным склонный по природе своей. Что ж, так оно и есть, если речь идет о персонах, достигших зрелости. Но молодость есть молодость, и между детенышами людей и нифлунгов разница до обидного мала.
Долгие месяцы жил Йорген в Нифльхейме. Сразу после памятной битвы с Тьмой он был отобран в числе пятнадцати сверстников для обучения колдовству. Вообще-то это была большая честь, признание их выдающихся врожденных способностей к тайному делу. Но какой тринадцатилетний юнец захочет корпеть над формулами, твердить руны и заклинания, в то время как большинство его ровесников скачет по ристалищу с мечами и копьями? Правильно! Только самый хилый и болезненный, к ратному труду неспособный, притом весьма честолюбивый, желающий хоть в чем-то превзойти других. Ни Йорген, ни товарищи его «по несчастью» таковыми, хвала богам, не были, а потому обучение шло через пень-колоду, лишь бы отделаться поскорее и удрать с занятий на волю. Напрасно наставники колотили их палками по головам и бранили нынешнюю молодежь. Ни один из юных, чудом выживших участников Великого Противостояния стать выдающимся колдуном не обещал. «Куда катится мир?» — сетовали старшие, повторяя горькие слова своих собственных учителей, боги знают сколько лет, а то и столетий назад впервые сказанные… И ничего, не «укатился» мир, стоит пока…