Тьма
Шрифт:
«А сколько можно просить?», — поинтересовался зверек.
— Только одно, — сказал Нерон, который слушал нас, и, видимо, знал кое-что про этих фей.
«А почему не три?», — обиженно спросил люм.
«Я вообще уже спасла тебе жизнь!», — раздался голос рыбки, которая все это время слушала нас.
«Вот еще», — отозвался люм. — «Я не просил меня спасать!».
«Вы… вы… неблагодарное животное!», — от возмущения рыбка ударила хвостом по воде, подняв небольшой фонтанчик брызг.
«Не спорю», — нагло сказал люм. — «Итак, я хочу… я хочу…»
— Не выкобенивайся,
«Еще чего! На что мне обоз?»
— На то. Он нужен всем, не придется сворачивать с пути и идти к деревне, совершать налет.
«Ну ладно…», — вздохнул зверек. — «Хочу обоз, шесть оседланных скакунов и золотой ошейник!»
«Это уже больше одного!», — возмутилась рыба-фея.
«Это одно», — продолжал настаивать люм. — «Это один купеческий набор».
«С каких это пор купцы носят золотые ошейники?», — подозрительно спросила рыбка.
«Постановлением хана, с весны», — не моргнув глазом, ответил люм.
Рыбка сделала круг, хлопнула хвостом по воде и прежде чем мы что-либо успели подумать, позади послышалось странное фырканье и утробный звук.
— Это что такое? — хором спросили мы, глядя на шестерых относительно невысоких но самых наитипичнейших верблюдов.
«Просите скакунов — уточняйте заказ», — мстительно произнесла рыбка и, махнув хвостом, скрылась в глубине.
— У кочевников раньше скакунами и верблюдов называли, — сказал Нерон.
— Нам от этого не легче, — ответила я.
Вин подошел к обозу, полному разноцветных полотен ткани.
— А шелк-то качественный, — произнес он. — Лучше, чем у большинства здешних торговцев.
— Зато скакуны…
— А вот и ошейник, — оборотень достал из повозки золотую штуковину, которую непонятно как одевать и непонятно на кого — размером это «ожерелье для люма» оказалось как минимум для коровы.
— На что тебе ошейник? — спросила я, глядя на расстроенного зверька.
«Как! Сейчас все уважающие себя домашние животные в этой стране носят такие. Ну, не совсем такие, чуть меньше…»
— Не переживай, купим тебе новый. А этот на верблюда наденем, — предложила я.
Люм тяжело вздохнул и промолчал.
— Мы не можем ехать на верблюдах, — сказал один из воинов. — Слишком заметно.
— И не будем, — ответил Вин, оглядывая единственную лошадь, впряженную телегу. Лошадка оказалась породистой и статной, с завитой серебристой гривой и голубовато-белой шерстью. — Обменяем в какой-нибудь деревне на хороших коней, здесь верблюды ценятся больше.
— Так почему мы не можем на них поехать? — удивилась я.
— Потому что это приоритет богатого сословия и так мы будем привлекать много внимания. Пойдемте, нужно уйти отсюда подальше, пока нас никто не заметил. Когда будем уверены в безопасности, устроим привал и обсохнем возле костра.
Итак, наш импровизированный караван неспешно тронулся в путь, а люм с тоской посмотрел на ошейник, надетый на шею одного из верблюдов — самолюбие нежити и его вера в добрых фей сильно пострадали. И к лучшему, уважительнее нужно к добрым феям относиться, уважительнее…
Глава 14
Господи! Смерти прошу у тебя! Не откажи мне, Господи — не для себя ведь прошу…
— Я чувствую себя дурой, — честно призналась я, одергивая полупрозрачное платье в которое меня обрядили.
— Другого пути пройти в город для тебя нет, — отозвался Нерон без капли сочувствия. — В период войны женщинам нельзя покидать свое королевство.
— А наложница — не женщина? — уточнила я.
— Наложница — товар и… эм… личное имущество.
— Да? — я постаралась не вспылить. — И кто же я?
— Уж не товар точно, — хмыкнул Винсерт, подъехавший на своем вороном коне, одном из тех, которых мы обменяли на верблюдов. — Не хватало еще за тебя пошлину платить.
— Так, значит? — я хотела обидеться, но тут впереди показались желтые стены Сингорода.
Все притихли и выстроились как положено — впереди «торговец», Нерон; за ним едет обоз, где сижу я — наложницам конь не полагается, хотя до этого всю дорогу я ехала верхом наравне со всеми; по обе стороны обоза оборотни, два воина слева, воин и король справа. Впрочем, Вин в простой одежде вполне мог сойти за простого охранника каравана. Хотя, караваном это было сложно назвать, всего одна телега с шелком. Кстати, зачем во время войны такой товар? Не иначе, как женам, чтобы не так сильно доставали.
На въезде в город стояло с десяток стражей, которые не торопились досматривать приезжих — видно думали, что никто и так не посмеет сунуться в саму столицу. Правда служба обязывала, а потому два человека в желтых доспехах неспешно подошли к нам.
Нерон поприветствовал их на незнакомом мне языке. Один стражник осмотрел обоз, другой собирал у оборотней все оружие, вплоть до кинжалов. Нерон заплатил положенную сумму в качестве пошлины за товар. Но нас, почему-то, не спешили пропускать. Надеюсь, ничего не заподозрили? Амулеты, надетые еще в Лещине, должны были укрыть наши ауры. Да и вообще, сомневаюсь я, что эти мужланы могут видеть ауру, так что…
— Ти! — сказал один из охранников и кивнул на меня.
— Эбу эй, мио, — кивнул Нерон с усмешкой.
Охранники поглядели на меня, покачали головами, поцокали и что-то сказали Нерону. Тот хлопнул коня по холке и поехал через арку.
Я старательно придерживала воздушный подол платья, который так и норовил вздуться мыльным пузырем. И ведь даже не спросить, что они сказали! Вокруг полно народа, глупо так выдавать себя.
Раз говорить было нельзя, я с интересом оглядывалась вокруг. А посмотреть было на что — здесь многое отличалось от города оборотней или городов Ставерполья. Хотя бы дома — здесь они только одноэтажные, но каждый дом занимал огромную площадь, а все крыши были неизменно пирамидками, иногда даже в несколько ярусов и снизу их обрамлял цветочный орнамент. Таким же голубым орнаментом были обведены окна и двери. Последние, кстати, оказались квадратными, а вследствие этого очень широкими.