Тьма
Шрифт:
— И он думает, что это связано...
— С Прижляком и его сектой? Он не уверен, но все же счел необходимым нас предупредить. Джессика, он сказал, что они могут снова нагрянуть к нам, если связь действительно существует.
— О, Крис!
— Не волнуйтесь, с вами все будет в порядке. Пока вся чертовщина происходит только в этой части города. А у вас там дежурит человек Пека, который свяжется с полицией, если что-нибудь начнется.
— Но что будет с вами?
— Я забаррикадируюсь, не беспокойтесь. Позже, когда выяснится, что это были совершенно не связанные между собой события, не имеющие к нам никакого отношения, мы, наверное, почувствуем себя довольно глупо.
— Надеюсь... — Голос Джессики внезапно оборвался. — В дверь позвонили.
— Простите, Джессика. Я только хотел убедиться...
— Перестаньте, Крис. Я рада, что вы позвонили. Подождите минутку, я открою дверь.
Бишоп услышал, как трубка слегка стукнулась о поверхность маленького столика в длинном коридоре, на котором, как он помнил, стоял телефон. Несколько мгновений не было слышно ничего, кроме странного гудения, вызванного атмосферными помехами, затем раздался отдаленный скрежет открывающейся двери. Бишоп почувствовал какое-то беспокойство. Почему сыщик задержался с доставкой сообщения? Возможно, он принял информацию к сведению, но решил не беспокоить спящих хозяев — то, о чем они не знали, не могло им повредить. В конце концов, возле их дома дежурит полицейский. Когда Джессика зажгла свет в прихожей, он передумал и решил сразу обо всем доложить. Однако Бишоп не мог представить, чтобы кто-нибудь из людей Пека не выполнил приказа в точности. Пек сказал, что он приказал полицейскому немедленно сообщить обо всем Кьюлеку. Бишоп так сдавил трубку, что побелели костяшки пальцев.
— Джессика, вы меня слышите?
Он прислушался и вроде бы услышал приближающиеся шаги.
— Джессика?
Раздался щелчок — на другом конце трубку положили на рычаг.
Свернув с главной улицы Хейгейта, Бишоп снизил скорость. Он довольно быстро проехал через весь Лондон, поскольку транспорта на улицах было немного, хотя в районе Вестминстера кипела бурная деятельность: полицейские машины и микроавтобусы «пикси» разворачивались широким фронтом для подавления беспорядков на другом берегу реки. Бишоп пытался перезвонить Джессике, но услышал сигнал «занято». Попробовал связаться с Пеком, но оказалось, что детектив уже уехал. Не вполне уверенный, что он не преувеличивает опасность, Бишоп попросил передать сообщение Пеку и решил немедленно ехать к Джейкобу Кьюлеку. Выйдя из дому, он настороженно осмотрелся, в любой миг ожидая нападения. Но улица была совершенно пуста. Добравшись без происшествий, Бишоп отыскал узкий переулок, ведущий к дому Кьюлека, и поехал по нему, разрезая тьму длинными лучами фар. Мимо проносились небольшие элегантные особняки, а из-за того, что переулок шел под гору, Бишоп видел в отдалении яркое сияние городских огней. Он мягко нажал на тормоза и перешел на самую низкую скорость, зная, что дом Кьюлека стоит сразу за поворотом направо. Заметив, что напротив входа стоит автомобиль, он резко притормозил. Машина была припаркована впритык к кирпичной стене. Бишоп пристроился сзади и увидел, что она пуста; он подумал, что полицейский, возможно, развалился на переднем сиденье, — уснул или, чего доброго, убит. Он выключил двигатель, но оставил фары зажженными. Снимая на ходу очки, вылез из машины.
Ночь была холодной, но ему показалось, что озноб, внезапно охвативший его, вызван не только этим. Он осторожно приблизился к машине и заглянул в окно. Никого.
Бишоп попробовал ручку и, обнаружив, что дверь не заперта, приоткрыл ее. Радиооборудование в кабине свидетельствовало о том, что он не ошибся, — это действительно была полицейская машина. Где же, однако, сам полицейский? Должно быть, вошел в дом. Оттого, что он так легко поддавался Панике, Бишоп чувствовал себя довольно глупо. Впрочем, после недавних событий у него были основания поддаваться панике. Возможно, Пек приказал своему человеку оставаться в доме Кьюлека; в этом был смысл, если учесть, что беспокойство Пека о безопасности Джессики и ее отца после сегодняшних ночных событий возросло. Но почему она повесила трубку? Тут Бишоп
Бишоп вернулся к своей машине, выключил фары и, перейдя через дорогу, вышел на аллею, ведущую в дому. Уже в воротах он увидел впереди полоску света — должно быть, это стеклянная панель входной двери. В конце концов, если Джессика и ее отец спят, то полицейский наверняка бодрствует и сможет его впустить. Но вопреки всем этим логическим построениям его беспокойство не утихало. Внутренний голос подсказывал, что все обстоит совсем не так. И если бы он вдруг увидел труп полицейского с перерезанным от уха до уха горлом, валявшийся в темноте всего в двух футах от него, Бишоп, возможно, поскорее унес бы отсюда ноги.
Он приближался к стеклянному дому, гладкая поверхность которого сливалась с ночной тьмой, и гравий скрипел у него под ногами. Вертикальная светящаяся панель указывала путь. Поднявшись на широкое крыльцо, он помедлил. Он боялся звонить.
Ждать пришлось недолго — дверь уже открывалась. Освещенная сзади фигура вырисовывалась в проеме темным силуэтом, но голос показался Бишопу странно знакомым.
— Еще раз добро пожаловать, мистер Бишоп. Мы вас ждали, — сказала высокая женщина.
Джейкоб Кьюлек и Джессика сидели в гостиной, оба в ночных пижамах. Низкорослая держала нож у горла слепца — длинный нож мясника, на лезвии которого темнели рыжеватые пятна. Она улыбнулась Бишопу.
— С вами все в порядке, Джессика? Джейкоб? — спросил Бишоп, остановившись в дверях.
— В настоящий момент, Крис, с нами все в порядке, — ответил Кьюлек. — К несчастью, наш охранник, как нам сказали, убит.
Легкий толчок в спину дулом «беретты», которую держала высокая, заставил Бишопа безропотно пройти в комнату.
— Да, мистер Бишоп, — сказала она. — По пути сюда вы прошли мимо бедного полисмена. Должна сказать, что убить его было очень легко. Неужели вы думаете, что мисс Тернер не перережет вам горло, если вы болван?
Низкорослая расплылась в улыбке:
— Этот простачок думал, что я — беспомощная старая баба, которая слишком много выпила.
— Как видите, мы знали, что здесь дежурит полицейский. Мы тоже всю неделю вели наблюдение за этим домом. Прошу садиться, мистер Бишоп. Именно сейчас мы не намерены никого убивать, не правда ли? Чуть позже — непременно, но только не сейчас. — И высокая указала на канапе, где рядом с Джессикой было свободное место.
Бишоп сел и заметил ужас в глазах Джессики. Он взял девушку за руку.
— О, как трогательно, Кристофер! Вы позволите называть вас Кристофером? — Трудно было поверить, что высокая была зловещей убийцей, а не какой-нибудь активисткой «Женской гильдии», вроде тех, что продают бумажные цветы в День маков. Но маленький пистолет в ее руках и следующие произнесенные ею слова напомнили Бишопу, насколько она в действительности была опасна.
— Вы уже забыли свою жену, Кристофер? Неужели она так мало для вас значила?
Он вскочил, позабыв от ярости всякий страх, но Джессика схватила его за руку:
— Нет, Крис!
Высокая мгновенно перестала изображать любезность.
— Прислушайтесь к ее словам, Кристофер. Она-то знает, что, если вы будете трепыхаться, ее отец немедленно умрет.
Он опустился на канапе, дрожа от злости.
— Вот так-то, — примирительно сказала высокая, снова надевая маску любезности. Не сводя с Бишопа пистолет, она села на стул с прямой спинкой, стоявший у стены. — Интересный вы человек, Бишоп. За последние недели мы немало о вас узнали. Я даже прочитала одну из ваших книжек. Как ни странно, ваши теории не так уж отличаются от теорий Бориса Прижляка. Равно как и от воззрений Джейкоба Кьюлека, хотя у меня сложилось впечатление, что объяснимые феномены интересуют вас больше, чем необъяснимые.