Тьма
Шрифт:
«Он бы знал, он бы знал, он бы знал...»
Первый советник появился при дворе неожиданно, мгновенно завоевав доверие короля. Он точно знал, где искать проклятые кристаллы, позволив уничтожить угрозу в зародыше. Он предсказал ослабление вольных городов и помог замолкнуть самым ярым противникам войны. Под его командованием армия возмездия сокрушила проклятых хуманов, в очередной раз подтвердив величие лесных эльфов. До вести о падении Килкенни король был занят очень важным делом — придумывал новый орден. Разукрашенные наброски до сих пор валялись в рабочем кабинете…
«Что же делать,
Ультун сидел в кровати, обхватив голову руками и медленно покачиваясь. Вместе с первым советником погибла и решимость короля. Он не мог сделать простейший выбор — какого цвета рубашку надеть.
Полумрак разгоняли одинокая свеча на столе да частые вспышки молний за окном. Проливной дождь оглушительно стучал по крыше, но, против обыкновения, не успокаивал, а только усугублял тревожность короля. В танце бесконечных капель ему мерещились фигуры врагов.
— Ваше величество! Мы нашли его! Он здесь!
Ультун вздрогнул от громкого стука. Гвардеец за дверью не привык сдерживаться.
— Пусть подождет! — Воодушевленный король встал с кровати и запахнул полы шелкового халата. В отличие от рубашек, он у него был один. Пригладив растрепанные белые волосы, Ультун напустил равнодушное выражение лица и вышел в зал.
Фигура сгорбленного старика терялась среди четверки гвардейцев в зеленых латах. Они были единственными воинами лесных эльфов, носящими доспехи из металла. Железа на всех не хватало, все лучшее доставалось королю и его свите, остальным приходилось довольствоваться звериными шкурами и выделанной кожей. Рекрутам, будто ради забавы, выдавали выдолбленный из дерева нагрудник и кривые поножи..
— Добро пожаловать, Перкль. — Ультун вытянул руку, позволяя поцеловать тыльную сторону ладони. Он милостиво не скривился из-за прикосновения сухих губ, демонстрируя важность встречи.
— Ваше величество. — Изгнание не пощадило бывшего первого советника. Волосы выцвели, кожа иссохла и покрылась немыслимыми для эльфа морщинами, сцепленные руки мелко дрожали. Прежними остались только глаза — в них отражался горящий внутри старика огонь. — Зачем я здесь?
— Магус погиб. — Ультун говорил со слугой насмешливо, с превосходством. — Я нуждаюсь в твоих способностях.
— Вы хотите мой... совет? — На лице Перкля отразилось недоверие, смешанное с… презрением. — После содеянного?
— Ты ведь не держишь зла? — Повинуясь знаку, гвардейцы вплотную приблизились к сгоробленному эльфу, касаясь грубыми доспехами.
— … нет. — Перкль высоко поднял голову. На мгновение его дрожь исчезла. — Вы ведь всего-лишь передали мой титул с родовым поместьем незнакомцу и приказали высечь на глазах у всего двора. Шрамы на спине почти не болят.
— Чудесно. — Ультун махнул ладонью, отпуская телохранителей. Закованные в сталь гиганты вышли, встав с другой стороны двери. — Поговорим. Хочешь чаю?
— Да, милорд. — Перкль немного расслабился. — Благодарю.
— Тогда завари и мне. — Король с удобством устроился на диване, высокомерно глядя, как старик возится с чайником. — Слышал новости?
— Разумеется, как и весь Элнарил. — Он с безупречным поклоном вытянул горячую чашку на ладонях. Когда Ультун соизволил забрать подношение, на бледной
— Признаюсь, я обеспокоен. Атреи требуют собрать новую армию, чтобы покарать хуманов и предателей с гор, Осветы кричат о недопустимости гибели сородичей. Их крики так утомительны… — Король поводил носом над чашкой, наслаждаясь изысканным ароматом редчайших трав. Он по праву гордился личным садом, приносящий урожаи круглый год.
— Атреев можно понять. Их наследники погибли под Слайго, а дочь исчезла после взятия Килкенни. — Перкль как и всегда отлично ориентировался в жизни Элнарила.
— Они послали на войну всех детей, чтобы претендовать на большие территории. Это плата за их недальновидность.
К Ультуну на глазах возвращалась уверенность. Много лет Перкль служил советником его отца, перейдя по наследству лучшему из всех сыновей. Трое братьев подтвердили бы, позволь им говорить кинжалы в спинах. Одного лишь вида старого эльфа хватило, чтобы ощутить безмятежное спокойствие, привычную уверенность в завтрашнем дне: все снова стало так, как было в детстве. Как было сотни лет до этого дня и как будет еще сотни лет после.
— Нет, ваше величество. Они расплачиваются за веру в вас. — Перкль неторопливо сделал глоток, идеально оттопырив мизинец. — Четвертого сына, не достойного места отца.
— Я что, ослышался? — Наглость бывшего первого советника привела короля в бешенство. Он вскочил, отшвырнув чашку. Заморский фарфор стоимостью в несколько золотых монет разлетелся на множество осколков.
— Нет. Атреи алчны. Они хотели расширения территорий и потратили родовые силы, сделав ставку на ваши обещания. Точнее, нового первого советника. — В старом эльфе не чувствовалось страха. — За ними последовали малые дома. Осветы единственные высказались против, сохранив силы. Соседство с темными научило их осмотрительности.
— Кто-то явно соскучился по розгам. — Злая улыбка исказила лицо короля. — Сегодня я не буду жалеть тебя, старик. Сотня ударов вернет тебе учтивость. Стража!
Перкль не выказывал волнения ни словом ни делом. Допив чай, он аккуратно поставил чашку на стол. Из-за двери не раздавалось ни звука, тишину нарушал только стук дождя о стекло.
— Ты юн и недостоин. Слабый, поддающийся на манипуляции и лесть. — Старик улыбался, наслаждаясь растерянностью и непониманием собеседника. — Осветы древний род, много веков они являются хранителями юга и главными защитниками Элнарила от темных. Они приняли меня на службу после изгнания. Попросили совета. И я его дал.
— Стража! — истерично выкрикнул Ультун. По бледной щеке прокатилась капелька пота.
— Я помог найти недовольных, их оказалось много, очень много. Мы сформировали союз. Не буду лгать — мы планировали переворот. Но затем... пока Атреи собирали воинов, к нам прибыл посланник с юга. И я дал свой последний совет. — Перкль гордо выпрямился. Из движений бывшего советника исчезли неуверенность и страх. Сложенные у живота руки больше не дрожали.
— Значит, тебе нечего мне сказать, старик? — Ультун схватился за подсвечник. Тяжелый, медный, он идеально ложился в руку. — Прежде, чем я покараю тебя за предательство?