Тьма
Шрифт:
Чужой язык приближается к окну закусочной. Я знаю это, потому что, через несколько секунд, болтовня прекращается и сменяется звоном стекла. Темные морки разбивают окно.
Я слышу, как они запрыгивают внутрь, слышу, как их ботинки тяжело стучат по полу.
Я двигаюсь быстро, нащупывая стену в поисках выхода отсюда – дверь, окно, чертов портал, мне все равно. Если я его не найду, я заперта здесь с чудовищами. Если я не найду выхода из этой закусочной, мне конец.
Мое сердце подпрыгивает к горлу, когда мои
Я поворачиваю дверную ручку и медленно открываю дверь. Мое сердце колотится как барабанная дробь, грозя вырваться из груди в любой момент.
Я проскальзываю в дверной проем и осторожно закрываю за собой дверь. Чем меньше шума я сейчас издам, тем сложнее им будет меня выследить.
Без света я не вижу, где я. Даже окна не пропускают оранжевый свет факелов снаружи. Я замурована стенами.
Я прислоняюсь спиной к стене, затем шагаю вдоль нее. Мои ладони нащупывают другой выход. По ту сторону двери темные морки говорят громче.
Я слышу их иностранный язык, и он напоминает мне битое стекло, прорезающее плоть. Это резко, остро и жестоко. Этот яростный звук пробирает мой позвоночник до дрожи чистым, холодным страхом, словно кончики сосулек волочатся по моим костям.
Что-то твердое ударяет меня по краю ботинка, и я шатаюсь, пытаясь удержать равновесие. Я чуть не упала на бок. Как только я обретаю устойчивость, я приседаю и протягиваю руку, чтобы нащупать твердый предмет.
В полной темноте мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что это ступенька. Первая на восходящей лестнице.
На мгновение я колеблюсь.
Голоса приближаются, и я начинаю слышать потрескивание огня. У них есть факелы. Достаточно света, чтобы осветить меня в тот момент, когда они войдут в эту дверь.
Мой конец уже близок. Если я хочу жить, я не могу подняться по лестнице. Подняться вверх означает не спуститься обратно вниз, когда морки подожгут это здание. А это они сделают.
Но я не могу оставаться здесь, внизу, на открытом пространстве.
Идея приходит ко мне, как молния, из ниоткуда, и я молю Бога, чтобы она сработала. Она толкает меня вперед, и я врезаюсь в стену, напротив.
Прежде чем дверь успевает распахнуться, я спускаюсь по лестнице и ощупываю ее край. Под лестницей нет пустого пространства, вместо него я нахожу ржавую ручку шкафа. Мое сердце замирает от облегчения, и я бросаюсь в шкаф под лестницей.
В тот момент, когда я осторожно закрываю дверь, я слышу, как другая дверь с грохотом открывается, словно ее ударили ногой. Она с силой врезается в стену, и я замираю в пыльной тьме, окутывающей меня.
От грохота их ботинок содрогается пол. Я слышу, как они расходятся. Один из них бежит вверх по лестнице, его тяжелые
Второй бродит по коридору, и тут я узнаю, что здесь есть двери. Он открывает их ногами, одну за другой. Затем, звук его шагов затихает, когда он исследует и обыскивает каждую найденную им комнату.
Я стараюсь не двигаться. Ни на сантиметр. Вокруг меня полная темнота, но в ней может быть спрятано много всего.
Швабры, метелки, прислоненные к стене, шаткие чистящие средства на гнилой полке, которая готова упасть от любого дуновения, направленного в ее сторону. Мне нужна полная тишина, если я хочу это пережить.
Я не могу дышать. Все мое тело охвачено тишиной. Только мое сердце хочет кричать, колотясь о мою грудь.
Но, в конце концов, темный морк откроет эту дверь, мое тайное место будет обнаружено его огненным факелом, и я буду расчленена. Я знаю это. Он не оставит дверь непроверенной. Поэтому я жду, пока не услышу, как его шаги снова смягчаются, и я уверена, что он обыскивает одну из комнат.
Я медленно поворачиваю дверную ручку. Она такая же тихая, как и тогда, когда я впервые укрылась за ней. Спасительная благодать, маленькая деталь, которая может спасти мне жизнь.
Я открываю дверь шкафа. Я обязательно закрою ее за собой. Не хочу оставлять никаких следов своего пребывания здесь.
Я жду всего лишь мгновение, прежде чем выскользнуть из шкафа.
По свету факела, горящего в комнате, расположенной за пределами коридора, я смутно различаю, что нахожусь в коридоре закусочной. На стенах висят рамки с картинками и фотографиями, покрытые пылью.
На полу стоят вазы, потрескавшиеся в местах, где цветочные узоры выцвели. Возможно, здесь жили владельцы закусочной.
Я останавливаюсь у двери, где факел освещает зал оранжевым светом. Затаив дыхание, я выглядываю из-за дверного проема. Темный морк крадет каждую частичку мужества из моей души.
При виде его, у меня подкашиваются ноги, несмотря на то, что он стоит ко мне спиной, и мне приходится схватиться за живот, чтобы не обмочиться прямо здесь и сейчас.
Господи, он чертовски огромен.
Не просто высокий. Не просто выше человеческих мужчин на сантиметры тридцать или около того, но и широкий тоже.
Мускулы выпирают из-под его кольчужного бронежилета. Его руки обнажены, землистый смуглый цвет лица сверкает в свете огня.
Я подумала, что вместо рук у него ноги, они такие мускулистые. По его спине струятся пепельно-русые волосы, собранные в хвост на затылке, отсвечивая так, как меч мерцает в лунном свете.
Все в этом кричит – воин. Он ходячая машина для убийств. Созданный для кровопролития, которое он распространяет по миру.
Затаив дыхание и быстро подкралась к двери. Я остановилась на другой стороне, молча и выжидая. Но он меня не услышал.