Тьма
Шрифт:
Сари кивнула. Она все еще не решалась заговорить.
О Боже, как же она прекрасна.
— Они знали это, хотя находились на другом конце света, дитя. Что пугает меня. Времена нынче страшные, и страшные люди, ходят среди нас. Некоторых из них мы не в силах распознать. Костяные Воины кажутся не страшнее прочих, но все же…
— Послание, дядюшка.
Сари назвала его так в знак почтения. Он не состоял с нею в родстве.
— Да… извини. Просто, когда я слишком много времени провожу в размышлениях, меня одолевает страх.
Сари взяла мое письмо и принялась разглядывать его, не особо порываясь заглянуть внутрь. Так или иначе, она была счастлива тем, что братство, к которому принадлежал ее муж, помнило и заботилось о ней.
— Кто привез письмо?
— Он не назвал имени. Очень молодой таглианец. Из низшей касты.
— Паренек со шрамом? Таким, что его левое веко опускается, и, когда смотришь на него с той стороны, кажется, будто он дремлет?
— Точно. Ты его знаешь?
— Я его помню.
Она вновь повертела в руках письмо.
— Открой его, дитя.
— Мне страшно.
— Страх убивает сознание.
Ни хрена себе! Неожиданно он затянул ту же песню, что и дядюшка Дой, когда учил меня биться на мечах. Неужто старина Тран тоже принадлежит к касте тайных жрецов?
Сари вскрыла послание и уставилась на бумагу, исписанную крупными, отчетливыми буквами. Затем она обратилась к Трану:
— Дядюшка, прочти мне его. Пожалуйста. Тран засунул мизинец в левое ухо и поковырялся среди пучков волос. В ухе у старикана волос было, пожалуй, побольше, чем на макушке. Держа письмо другой рукой, он пробежал его глазами и задумался, переваривая прочитанное. Затем он поднял глаза на Сари и открыл было рот, но неожиданно стал озираться по сторонам, словно его что-то испугало.
Ему пришло в голову, что мы, возможно, обладаем способностью каким-то образом видеть, что происходит в храме Гангеша. И что происходящее там представляет для нас интерес. Особенно для Солдата Тьмы по имени Мурген.
— Должно быть, это письмо от твоего мужа. Он поколебался лишь миг и так и не вставил слово «иноплеменного».
— Так оно и есть. Я узнала его руку. О чем там говорится?
— Там говорится, что он не мертв. Что ему солгали, будто ты погибла. Но он знает, где ты и что делаешь, ибо овладел могучими чарами. И он приедет за тобой, как только падет Хозяин Теней.
Старик пересказал содержание весьма близко к тексту.
Сари заплакала.
Мне хотелось обнять ее. Она всегда была сильной. Никакие невзгоды не могли ее сломить. И она никогда не давала воли слезам. Мне совсем не нравилось смотреть, как она плачет. Я подлетел поближе к Трану. Тот вздрогнул и огляделся.
— Это не все. Тут еще написано, что он любит тебя. И просит прощения за то, что не смог предотвратить случившееся.
Сари уняла слезы и кивнула.
— Я знаю, что он любит меня. Вопрос в том, почему меня возненавидели боги? Я не сделала им ничего дурного.
— Боги мыслят иначе, не так, как мы. Они строят планы, в которых целая жизнь всего лишь искорка, крохотная вспышка в долю секунды. Их не интересуют наши желания, и они не оставляют нам выбора. Они используют нас так же, как мы используем зверей, обитающих в лесах, в полях и на болотах. Мы всего лишь глина в их руках.
— Дядюшка Тран, мне не нужны поучения. Мне нужен мой муж. Я хочу избавиться от старых мошенников… — Сари осеклась и жестом велела Трану вести себя тихо.
Я выплыл из кельи.
Неподалеку от двери застыл в растерянном недоумении жрец. Должно быть, он услышал что-то, проходя мимо. Оглядев темный Коридор, он опустил свою маленькую лампу, подошел поближе к двери и навострил ухо.
Налетев на святошу, я попытался воздействовать на него силой своей ярости. И добился успеха. Жрец обернулся, задрожал и припустил прочь. Оказывается, ежели меня раззадорить, я могу не только ворон пугать. Вернувшись назад, я услышал, как Сари убеждала Трана переслать мне ответ. В сущности, ответ я уже получил, но мне было бы приятно держать в руках записку, продиктованную Сари. И носить ее с собой как залог нашей будущей встречи.
Тран согласился, но писал медленно, тщательно подбирая слова. И все время озирался, словно боялся, что келья населена призраками.
— Как себя чувствуешь? Ты ведь на сносях.
— С этим я справляюсь без труда, дядюшка. Да мне и не впервой, я ведь рожала уже дважды.
— На сей раз будет труднее. Твой муж — рослый мужчина.
— Ты тоже считаешь, что мне предстоит родить демона? Тран слабо улыбнулся.
— Не в том смысле, как другие наши сородичи. Я думаю о пророчестве Хон Трой. Твоя бабушка была мудрой женщиной, и ее предсказания всегда сбывались. Хотя, порой, и неожиданным для нас образом.
— Но она и не заикалась ни о каком чудовище.
— То, что говорила она, и то, что слышали твоя мать и дядюшка Дой, не обязательно одно и то же. Есть вещи, которые люди просто не хотят слышать.
В этом высказывании меня заинтересовало сразу несколько пунктов. Хотелось бы разузнать побольше о дядюшке Дое. И о пророчестве Хон Трой, до сих пор представлявшем почти такую же загадку, как и убежденность таглианцев в том, что Черный Отряд являет собой стихийное бедствие, худшее, чем землетрясение или наводнение. Но Тран меня разочаровал. Он не стал развивать эту тему и предпочел слушать Сари.
Я выглянул в коридор.
Напуганный мною святоша возвращался. И не один, а с приятелями. Я налетел на него еще яростнее, чем раньше. Малый оказался отнюдь не героем. Он взвизгнул и пустился наутек. Спутники его недоуменно переглянулись и, вместо того чтобы идти в келью Сары, поспешили за ним. Видимо, решили, что он спятил. Проследив за ними и удостоверившись, что они не вернутся, я снова полетел к Сари. Тран уже ушел. Перемещение во времени не дало мне ничего интересного.