То, что мы прячем от света

Скор Люси

— Ты мой брат. Она мой друг. Значит, моё дело.

— Зря стараешься. Ничего не было… пока что, — добавил я с усмешкой.

— Да? Ну, лучше бы так и оставалось. Вы друг другу не подходите. Она — сплошная тяга к странствиям и адреналину, а ты покрываешься сыпью, если выезжаешь за пределы штата. У вас нет ничего общего.

— И это говорит эксперт, который помолвлен уже сколько? Несколько недель? Позволю себе отметить, что помолвлен ты с женщиной, которая для тебя слишком хороша. Спасибо, Сильвер, — сказал

я, когда она поставила передо мной разливное пиво.

— Джентльмены, предлагаю отложить этот разговор, — сказал Люсьен. — Нам нужно обсудить другие вопросы.

Чем быстрее они выложат своё, тем быстрее я пойду домой.

Люсьен поставил скотч на барную стойку и кивнул моему брату.

— Как успехи с расследованием? Люсьен считает, что федералы игнорируют Дункана Хьюго, потому что они больше заинтересованы в аресте его ублюдочного отца, — сказал Нокс.

Так, ладно, может, я лучше послушал бы упрёки насчёт Лины, если альтернатива — это разговоры о Дункане Хьюго.

— Расследование в процессе. Никаких комментариев, — сказал я.

Нокс хрюкнул.

— Ты же не можешь утверждать, будто не ведёшь своё расследование. Если федералы сосредоточились на папочке, тогда мы нацелимся на сыночка. Проблема только в том, что сыночек так залёг на дно, что аж никто не знает, где он.

— Наша наиболее вероятная теория — что Энтони помог своему сыну покинуть страну, — сказал Люсьен.

Если младший Хьюго сбежал из страны, то значит, крайне маловероятно, что он вернётся, чтобы закончить начатое.

Облегчение, которое я испытал, немедленно сменилось волной стыда. Будучи офицером правопорядка, я был запрограммирован бороться за правосудие. Будучи Морганом, мне было суждено просто бороться. Но тем не менее, вот он я, настолько депрессивный, что не могу расшевелить себя на действия.

— Я бы поспорил на свой брокерский баланс, что у этого засранца и двух извилин в мозгу нет. Но Наоми и Уэй настаивают, что он умнее, чем кажется. Говорят, что когда он их похитил… — Нокс умолк, сжав кулаки до побеления костяшек.

Я осознал, что Хьюго не просто отнял что-то у меня, он также отнял кое-что у моей семьи. И этого всё равно не хватало, чтобы вытащить меня на поверхность из тьмы.

Мой брат откашлялся, тогда как мы с Люсьеном сделали вежливый мужской поступок и игнорировали его.

— Уэй сказала, что он хитёр как лис с бешенством, — закончил Нокс в итоге.

Уголок моего рта приподнялся. Из Уэйлей однажды получился бы отменный коп, но я сомневался, что Нокс хочет услышать такое про свою малышку.

— Ради его же благополучия пусть надеется, что его задница в Южной Америке, где её заживо жрут москиты, — сказал Нокс.

— Я не могу выдумать сценарий, при котором для него логично было бы задержаться здесь. Скорее всего, он отсиживается где-нибудь подальше отсюда.

—

Но на случай, если это не так, — сказал Люсьен, — тебе нужно сохранять бдительность. Где бы он ни был, ты — недоделанный «хвост». Ты единственный, кто может опознать его как стрелка.

— И откуда тебе это известно? — потребовал я.

Люсьен поднял ладони в воздух, воплощая собой невинность.

— Я ничего не могу поделать, если информация сама падает мне в руки.

— Что за информация такая?

— Такая, которая излагает запись твоего видеорегистратора.

Мои челюсти сжались. Это был скорее рефлекс, нежели реальные эмоции.

— Лучше бы эта утечка исходила не с моей стороны.

— Не с твоей, — заверил он меня.

— Ты что-нибудь уже вспомнил? — потребовал Нокс.

Я уставился на бутылки за баром. Люди ежедневно топили себя в этих бутылках, чтобы притупить боль, страх, дискомфорт, что вываливала на них жизнь. Некоторые приглушали себя ещё более опасными способами. Некоторые так и не всплывали на поверхность.

Но во мне уже всё притупилось. Мне нужно было чувствовать. И никакое количество алкоголя не поможет мне выбраться из этой всепоглощающей пустоты. Лишь одно могло помочь. Лишь одна женщина.

— Нет, — ответил я наконец.

Я чувствовал, как Нокс и Люсьен без слов общаются меж собой.

— Ты не думаешь поговорить с одним из, эээ… психологов? — выдавил Нокс.

Мы с Люсьеном оба резко повернули головы и уставились на него.

— Ой, да идите нах*й оба. Это предложила Наоми. Я достаточно мужественен, чтобы признать, что это не ужасная идея… если ты способен излить душу абсолютному незнакомцу. Нельзя сказать, что папа научил нас здравым способам справляться с проблемами.

— Я посетил мозгоправа. Того требовал департамент, — напомнил я ему.

«Травма имеет свойство повреждать память, — сказала она. — В некоторых случаях к жертвам так и не возвращаются воспоминания».

Травма. Жертвы. Всю свою карьеру я вешал эти ярлыки на других. Мой собственный ярлык, «герой», отклеили и заменили «жертвой». И я не был уверен, сумею ли с этим справиться.

— Я посещаю психолога, — объявил Люсьен.

Нокс выпрямился.

— Посещаешь? В смысле, в настоящем времени?

— Периодически. Я был намного моложе и намного менее… заинтересован в законе, когда начал посещать его, чтобы получить доступ к данным его пациентов.

Я обернулся через плечо. Нолан поднял бутылку пива в безмолвном жесте тоста.

— А мы можем не говорить об этом или о других гипотетических преступлениях, когда в шести метрах от нас сидит федеральный маршал? Вы двое не можете играть в чёртова Скуби Ду посреди федерального расследования.