То, что не отнять
Шрифт:
Клиенты платили тем же, лица были одни и те же. Приводили с собой себе подобных, так и сбился костяк заведения. Николай ценил, профессионалов и профессионализм, чего бы это не коснулось, никогда не спускал выскочкам нахватавшимся самых верхов, выводя их на чистую воду. Сам, в своей работе придерживался тех же принципов. Если к тебе обратились по какому-то вопросу, никогда не оставляй белых пятен у спросившего, не юли и не обманывай. Как в песне про «стрелять и любить».
Парковочное место нашлось быстро, прямо под окнами заведения, чья-то охрана на трех машинах
– Столик бронировали? – дежурный вопрос новенькой хостес не смутил Николая.
– У нас пожизненная прописка, – ответил Николай передавая пальто.
Самуил сделал вид, что у него много ценного в карманах похлопав вопросительно себя по ним и перекинул снятую парку через руку.
В зале было как обычно многолюдно. Много знакомых лиц. Первым делом Николай кивнул Михаилу, размахивающему руками на открытой кухне как индюк перед дракой, затем всему кухонному персоналу. Тем, кто старается держать марку заведения ежедневным трудом, орудуя кухонным оборудованием и жонглируя продуктами.
Проходя между столами Николай нехотя подал руку шапочным знакомым, выведшим свои семейства на пастбище аппетитного ресторанного поля. Несмотря на полдень, народ плотно налегал на винные субстанции разных цветов заботливо оформленных персоналом в декантеры. Лучи солнца играли и утопали в соломенных и рубиновых жидкостях пузатых емкостей малых и больших объемов.
Самуил приступил к тщательному изучению предлагаемых винных и кулинарных изысков.
Николай взяв меню из рук Самуила небрежно бросил его рядом, – Забей, и вверь мне судьбу свою о друг мой Самуил!
Не успев толком расположиться за столом Николай заметил по идиотски радостного парня, в дурацком рождественском свитером с оленями и зализанными назад блестящими волосами, виски его были выбриты местами вместе с кожей. Руки, развешенные коромыслом, намекали на скорые объятия.
– Бля, надо было в «Асторию» всё-таки к иностранцам ехать, а то сейчас пожрать нормально не дадут, и с понтами теперь за столом будет порядок – успел выругаться Николай глядя на недоумевающего Самуила.
– Николай Александрович, дай бог вам здоровья, и деткам, и супруге, и великому русскому писателю Александру Сергеевичу рядом с вами.
Самуил действительно смахивал на Пушкина, только на современный манер, Николай раньше этого не замечал.
– Ты чего несешь-то? – отстраняясь от лобызающегося Антона, спросил Николай.
– Так чего несу, светлое и радостное в серые массы, озаряю путь ваш здравствованием и долголетием! – Антон засмеялся сам над своими шутками так громко, что мужик проходивший мимо, в сторону туалета, даже замедлил шаг рассматривая каждого за столом.
– Саныч ты куда вчера слился с культурного мероприятия с той зачетной девахой, походу на износ напильником работать? Поверхности шлифовать? И чего это за рубаха такая, вчера переоделся перед кокосовой вечериной небось? Или просто продвигаешь новый тренд? – в его глазах читался неподдельный интерес.
– Анализы тебе мои за последний год не представить, флюорографию там, справку от стоматолога, талон технического осмотра и справку формы № 9? – огрызнулся Николай, чрезмерность вопросов начала его утомлять.
Вмешательство в личную жизнь без своего приглашения, он терпеть не мог, как и в чужую никогда не лез, даже если сами просили.
– Ну хорош, не хочешь, не повествуй, я думал тебе нравится рассказывать про нетрадиционную медицину, глубину пещер и высоту холмов. Столярную обработку изделий рашпилем и надфилем.
– Я девушку отвез до дома, кошка у нее чихала. Сначала в аптеку, специальную, за животной лечебной микстурой, а затем на Московский.
– Вокзал? – пытался съехидничать Антон, на их громкий разговор начали оборачиваться с соседних столов.
– Проспект, умник! – к счастью, у Николая зазвонил телефон. На экране высветилось Света – рассвет.
– Пойду на улицу, переговорю.
– Передай от меня поклон кошкозявру – не мог успокоиться Антон.
Самуил проводил Николая жалобным взглядом.
Выйдя на весеннюю улицу в одном костюме, Николай сбросил Светкин звонок и достал сигареты. Под одиноким устройством для курильщиков, уличной лампой, он расслабил плечи и зажмурился от удовольствия. Раскаленная спираль потрескивала от дуновения легкого ветерка. Искусственное тепло заботливо обволакивало его шею и плечи. Николай зажмурился затягиваясь. Картинки быстро мелькали в мозгу ни на чем конкретно не задерживаясь. Было просто хорошо. Утренняя похмельная неизвестность и тревожность постепенно рассеивалась. Николай ощущал себя на ногах все тверже и тверже. Состоянию сопутствовало предвкушение хорошего выходного дня.
Глава 4. Человек
– проспект
Побыть наедине с собой в несколько затяжек. Хотя, не всегда удаётся. Напротив входа остановилась темная «Volvo», с заднего дивана неуклюже выбрался человек похожий на пингвина. Он был в дорогом, но мешковатом коричневом бархатном костюме. Бархатная бабочка в тон подпирала подбородок. Николай смутно помнил его, как дирижера или директора какого-то театра, наравне с множеством других не очень важных людей в своей жизни. Пингвин тоже прибежал покормиться. Николай и дирижер пожали друг другу руки.
– Прелестная сегодня весна Николай Александрович, а вы себя все задымляете?
– Доктор приказал не бросать, а погода правда шикарная – согласился Николай, который к своему замешательству помнил только отчество знакомого.
– Можно полюбопытствовать каких медицинских дел знахарь поддерживает вас в вашем хобби? А то супружница моя, тоже запрещать мне все начала, говорит года уже не те. Знаете, шапка и кальсоны всегда, кроме лета. На пороге, с утра, хватит меня за причинные места и вопрошает: «Михаил Абрамович, а вы утеплились исподним?»– вид у нее при этом грозный такой. Страдаю я, от этих утеплений, потом и запахом исхожу. В театре от меня балерины носики морщат. А я не привык, хочется быть богом на своем полуострове.