То, что останется после тебя…
Шрифт:
Но мы можем много чего хотеть или не хотеть, а от судьбы не уйти… Особенно, если это судьба – Любовь, которая бывает одна на миллион…
Итак, история, на которую я сейчас смотрю со стороны и понимаю, насколько я была счастлива!
И не только была : а счастлива и сейчас, потому что многие мечтают о такой любви, а со мной она случилась!
Итак, мой любимый читатель, ныряем вместе в этот океан безбрежной любви…?
И я буду проплывать по течению этой истории вместе с тобой, смотря на всё ещё и ещё раз как бы со стороны…
Глава
«Какой же любви она ждёт, какой?
Ей хочется крикнуть: "Любви-звездопада!
Красивой-красивой! Большой-большой!
А если я в жизни не встречу такой,
Тогда мне совсем никакой не надо!»
/из Эдуард Асадов «Чудачка»/
Я уже несколько лет жила в Челябинске (переехала из Магнитогорска в областной центр), уволилась из военного суда, отработав там почти четыре года , пройдя путь от администратора и секретаря судебного заседания до помощника судьи, и была успешным адвокатом.
Сын учился на юриста в Академии правосудия и с третьего курса уже работал следователем следственного комитета.
Квартира – просторная «трёшка». У обоих – престижные иномарки.
Что называется, «жизнь удалась».
Только родня и подруги всё чаще и чаще говорили: «Свет, ну что одна-то…? Пока молодая, выходи замуж… уж у тебя-то претендентов достаточно…»
Но я только отмахивалась и отвечала, что хочется либо любви, как в кино: красивой, яркой, искромётной и обязательно «с первого взгляда», или не хочется никакой!
Подруги улыбались: Асадова своего любимого, да Булгакова, видимо, перечитала в молодости, пока училась в педагогическом институте на литературном факультете…
И вот однажды:
«Лен, нет у тебя какого-нибудь старца…. Так хреново на душе…Потерялась словно…» – вдруг вылепила ни с того, ни с сего, я, ещё достаточно молодая и красивая (простите за нескромность) успешная адвокатесса, своей подзащитной, с которой сложились достаточно дружеские отношения (уж не знаю, почему – видимо, именно чтобы случилось то, что случилось)
«Старца нет, но я сама периодически езжу в один монастырь, в Троицк, к игуменье – Матушке Ксении и к Матушке Ларисе. Кстати, что – то давно у них не была…может давай съездим вместе? Только, я – то сейчас без машины, давай на твоей..? Там, между прочим, у них в кельи настоятельницы монастыря есть кресло Дунюшки Чудиновой – это старица Троицкая, многим и при жизни помогала в разных вопросах…Она при жизни на нём сидела и сейчас – если присесть на него, подумать в чём помощи хочешь, сразу легче становится. Неужели не слышала???» – удивилась Елена такой моей неосведомлённости о святых и о монастырях родной Челябинской области.
«Не слышала, Лен, но давай съездим – я готова хоть куда поехать, лишь бы стало легче – душа что-то у меня не на месте. И не пойму, почему…» – ответила я, но, если честно, про себя подумала, что это не совсем то, что я хочу, но хотя бы развеюсь, возможно, в дороге.
Итак, в оговоренный день бойкая адвокатесса в моём лице, запрягла любимую красную тойоту-короллу, заехала за своей подзащитной, и мы стартонули в Троицк, в Свято-Казанский монастырь, болтая в дороге об уголовном деле, превратностях судьбы, о детях и много ещё о чём…
Троицк хоть и был недалеко от Челябинска – всего -то восемьдесят километров, но дорога крайние тридцать километров на подъезде к самому городу была узкой и неухоженно – раздолбанной, что я уже пожалела, что поехала, но рассказы Елены о чудесном «кресле Дунюшки» и монастыре, основанном ещё в девятнадцатом веке, вселяли в меня надежду на то, что мне хоть немного, но станет полегче на душе…
Мы въехали в город и еще долго плутали по улочкам, потому что, как выяснилось, Лена плохо помнила дорогу (её всегда возил водитель, а она, со свойственной всем пассажирам невнимательностью, не запоминала путь), хотя купола монастырского храма были видны сразу при въезде в городок.
(не буду утомлять тех, кому не очень интересна история самого монастыря – я вынесла небольшой рассказ о монастыре в конец книги, отдельно для тех, кому это интересно)
Келья монахини, куда мы пришли, приехав в монастырь, была маленькой, уютной, с множеством икон, зажженной лампадой у лика Спасителя и большим количеством церковной утвари, которой я раньше не видела, ну или разве что на картинках.
При этом, в келье стоял современный компьютер и на столе возле него лежал айпад, с которого перекачивались фото (Матушка заботилась о наполняемости официального сайта монастыря).
А ещё, монахиня Матушка Лариса была очень гостеприимной и радушной (дай Бог здоровья ей и сейчас): стол ломился от вкусных сладостей к чаю, приготовленных ею лично и по только ей одной известным рецептам: это были финики без косточек, орешки в карамели, лаваш с творожным сыром, необычайно вкусные, но при этом постные, маленькие печеньки, приготовленные ею лично.
В этот мой первый приезд в монастырь разговор получился немного скомканным и сумбурным, потому что за столом у гостеприимной Матушки Ларисы уже сидел ранее приехавший гость: это был болезненно-бледный, сухо – худощавый и немного застенчивый мужчина лет пятидесяти на вид.
– Это Андрей – , представила его Матушка Лариса.
– Светлана – , представилась я и почему – то немного смутилась от взгляда серых печально-задумчивых глаз мужчины.
Смутилась, возможно, потому что впервые была в самой настоящей кельи в монастыре. Или, быть может, от того, что что-то странно «ёкнуло» внутри и причина этого «ёканья» была совсем мне не понятна. А непонятностей я никогда не любила и не люблю…
Мою подзащитную Елену, как выяснилось, знала не только Матушка Лариса, но и Андрей, а потому, разговор всё больше крутился как-то вокруг её детей и её уголовного дела…Я, как адвокат, предпочитала молчать и больше слушать. Тем более, я была в непривычной для меня обстановке (я была в монастыре только в девятнадцать лет в Загорске, ныне именуемом Сергиев Посад, в Троице – Сергиевой Лавре, и в двадцать лет в Киево – Печерской Лавре).