То, что предопределено

Повар последний раз обошел готовое блюдо, которое правильнее было бы назвать архитектурным сооружением.

На большом серебряном подносе лежали четыре кабаньих головы, вымоченные в кислом соусе и зажаренные на вертеле. В каждой пасти было по печеному яблоку – секрет сохранения фруктов свежими до самого следующего урожая был предметом особой гордости повара. Свирепый вид морд с длинными лычами и кривыми клыками повар смягчил веточками с нежнейшим яблоневым цветом и букетами желтых болотных ирисов.

На

Роскошные ветвистые рога оленя поддерживали гнездо с дюжиной фаршированных дроздов и перепелиными яйцами. Сегодня утром один из поварят сооружал это гнездо не менее четырех часов.

Немного помедлив, повар разложил еще несколько изюминок, без которых картина казалась ему незаконченной, и дал знак выносить блюдо.

Четверо поварят взялись за кожаные петли – сооружение, плавно покачиваясь, сдвинулось со стола и поплыло к выходу. Внезапно один из носильщиков споткнулся. Раздался грохот и звон металла. Кулинарный шедевр опрокинулся, и его части разлетелись по полу. С таким трудом созданная стараниями многих людей хрупкая гармония превратилась в хаос в одно мгновение.

Чего-то такого и следовало ожидать – силы прислуги были на исходе. Шел второй день пиршества по случаю заключения оборонительного союза между молодым блестящим двадцатипятилетним королем Гийомом, которого совсем скоро станут называть Великим, и его еще более юным двадцатилетним соседом королем Эдмундом, чьи земли лежат за Бурым болотом от владений Гийома и который еще только постигает искусство правления королевством.

Плотный крепкий светлый эль с медом, щедро наливаемый виночерпиями по самую кромку, выплескивался из кубков, когда присутствующие рыцари дружно приветствовали своих суверенов. Закуски быстро расходились по рукам, поварята только и успевали разносить их.

Поэтому на кухне торопливо собирали заново грандиозное главное блюдо второй перемены: заново скрепляли оленью шкуру, поправляли гнездо, собирали разбросанных по полу дроздов. Повару так и хотелось сорвать злость на неловких поварятах, но он не мог сейчас себе этого позволить. Дрожащими руками он снова раскладывал цветы и сухофрукты.

Гримасы запеченных кабаньих голов, казалось, выражали злорадство. Повар не удержался и ткнул одну из них пухлым кулаком в рыло. Однако, тут же спохватившись, он оглянулся – не видел ли кто этого глупого поступка. К счастью, все были слишком заняты спешной работой, иначе ему было не миновать насмешек за спиной.

Наконец все было готово. Со второй попытки произведение поварского искусства внесли в зал и торжественно водрузили на стол под приветственные крики. Все уже были пьяны, и никто не заметил, что кушанье выглядит немного помятым.

Эдмунд, в чьем дворце пировали, встал, покачиваясь обвел взглядом рыцарей и произнес:

– Все, кого я вижу здесь, в моем доме, за моим столом, исключительно храбрые, сильные и верные своему слову люди! Я приветствую вас!

Рыцари одобрительно зашумели:

– Виват!

– Да здравствует Эдмунд!

Король приложил руку к груди в знак благодарности и продолжал:

– Но держу пари, есть вещь, перед которой мы все беззащитны.

– Нет такой вещи на этом свете! – с готовностью ответил на вызов рыцарь, сидевший по правую руку от Эдмунда.

– Да и на том свете нет! Если на то будет воля моего короля, я задам жару чертям в аду! – взревел пьяный здоровяк с дальнего края стола.

– Будущее! – ответил им Эдмунд. – Кто из вас поручится за свое будущее?

Оторвавшись от кубков, рыцари подняли взгляды на короля, но никто не произнес ни слова. Захмелевший Эдмунд, довольный произведенным впечатлением, продолжал:

– Один из рыцарей сегодня подошел ко мне и спросил, действительно ли в моей библиотеке есть Книга Сивилл. Мой ответ – да! Единственная уцелевшая в перипетиях времен книга пророчеств здесь! Она хранится в моей библиотеке! И я… Я предлагаю всем присутствующим особенный опыт! Здесь и сейчас мы можем узнать будущее! Если кто-нибудь из вас страшится или ему претит смотреть в бездну грядущего, он может уйти, пока мой сенешаль не принес эту поистине великую книгу.

Так, с подачи одного из гостей молодой король не упустил шанса похвастаться жемчужиной своей библиотеки. И ему удалось удивить присутствовавших. Все, включая короля Гийома, с интересом ждали необычного действа. Никто не ушел.

Слуга постелил на стол между королями чистый холст, и сенешаль торжественно внес Книгу Сивилл. К изумлению гостей, она не выглядела как-то особенно – очень простой кожаный переплет без всякого тиснения или надписей.

Бронзовые замки, потемневшие от времени, не сразу поддались. Пальцы не слушались хмельного короля, но Эдмунд справился и открыл страницу наугад. Между листами пергамента лежал засушенный белый цветок с красной серединкой, как будто кто-то давным-давно заложил эту страницу, чтобы еще вернуться к ней, когда наступит время.

Король невнятно пробормотал, как эта книга каждый раз его удивляет, выложил цветок на стол и прочитал: «Одному из детей короля суждено преодолеть самое сложное – то, что предопределено. Он должен быть готов».

Некоторое время было тихо. Потом кто-то спросил:

– Для кого сделано пророчество? Ведь за нашим столом два короля!

– Книга молчит об этом, – ответил Эдмунд.

Рыцари продолжали сидеть в тишине. Прикоснувшись к откровению Книги Сивилл, каждый задумался о своей судьбе. Виночерпий бесшумно перемещался по залу в мягкой обуви и наполнял кубки медовым элем.

– Выпьем же! – Эдмунд добился своего. Сейчас он был центром внимания, а более опытный и успешный Гийом оказался в тени. – Жизнь хороша, и не стоит терять ни минуты из нее на раздумья о том, чего нельзя изменить!

– Выпьем! – с готовностью грянули рыцари.

Книгу унесли, застолье продолжилось своим чередом, а юный рыцарь Николас, близкий друг короля Гийома, взял в руки цветок-закладку, оставшийся на столе, и внимательно его рассматривал. «Преодолеть то, что предопределено…», – думал юноша.