То свидание в Кембридже…
Шрифт:
— Очень хорошо. Полли…
— И Джени говорит, что справится с работой в Англии. Мы можем использовать электронную почту, чтобы поддерживать контакт.
— Замечательные новости. — В его глазах мелькнула искорка, значение которой она не смогла распознать. — Полли, я буду счастлив обсудить планы продолжения твоей карьеры, но, может, об этом позже? Не стоит ли сейчас поговорить о наших отношениях?
Полли затаила дыхание. Она была не подготовлена для разговора, от результата которого, возможно, зависела вся ее семейная жизнь.
Марко взял ее за руку и притянул к себе.
— Дорогая, твои слова… — начал он неуверенно. — Ты как будто уверена, что наш брак состоялся?
Ее сердце дрогнуло. Он сжал ее руку крепче.
— Да, — сказала она вызывающе. — Это не так?
Он закрыл глаза.
— Я не заслужил тебя, любимая, — прозвучал тихий ответ. — Простишь ли ты меня?
Она глядела на мужа, словно не видела его не три недели, а три года. Вокруг его глаз и губ залегли тени, взгляд пристально и вопросительно был устремлен на нее. Сердце ее переполнилось любовью.
— За что же?
— За то, что вел себя как недоразвитый, самовлюбленный негодяй, за то, что уехал в Рим, за то, что так обращался с тобой.
Ее глаза опустились на их соединенные руки. Она тихо проговорила:
— Не спорю, мне было больно. Почему ты уехал?
— Потому что не соображал, что к чему, — признался он. — Даже после того, как ты рассказала мне об откровениях Софи. Я думал худшее: что ты проигнорировала мои попытки наладить отношения после Кембриджа, что ты влюблена в студента Пола, что ты прятала от меня Бена потому, что знать меня не хотела. — Он глубоко вздохнул. — Простишь меня? Мне так стыдно, дорогая, что я оставил тебя и Бена в ту самую минуту, когда был нужен больше всего.
— Да, я прощу тебя. Но только если ты возвратился, чтобы никогда больше не уезжать.
— Есть еще один вопрос, на который я хотел бы получить прямой ответ, — продолжал он осипшим голосом. — Ты любишь меня, Полли?
Она замерла. Глаза их встретились.
— Конечно, да, — просто ответила она. — Теперь твоя очередь.
— Полли, сага… Я люблю тебя так давно, что забыл, когда не любил. Не могу поверить, что сам чуть все не испортил.
— Ты с ума сошел? — взорвалась она. — Просишь моего прощения, когда большая часть вины моя! И Софи! Все эти годы я не знала о них… — Она дрожащими руками протянула ему письма. — Помнила лишь твой ужас тогда, в Кембридже.
— Я ужаснулся лишь самому себе. Ведь ты была девственницей. Да еще в таком состоянии, что не могла мыслить трезво, не отдавала себе отчет в том, что делаешь.
— А я думала, что ты принадлежишь Софи. И считала, что навязываться тебе со своей беременностью значило испортить ваши отношения.
Оба на минуту замолкли.
— А Пол? Почему ты уехала с ним в Америку?
— Пол был и остается просто другом. — Она подавила короткий виноватый смешок. — Поездка с Полом была запланирована задолго до бала в Кембридже. Его сексуальные предпочтения лежат в другой плоскости, — сказала она, покраснев под прищуренными глазами Марко.
— Голубой? — Марко глядел недоверчиво, затем покачал головой. — Все эти годы я ревновал тебя к нему! Софи говорила мне, что у вас серьезный роман. — Он криво усмехнулся. — Рассказывала, что вы как любовники поехали в Америку.
— Меня теперь не удивит ничего, что бы Софи ни рассказывала. — Ее лицо покраснело еще больше. — Твои письма открыли мне глаза, понимаешь?
— Почта у вас просто никудышная. А ведь я наклеивал первоклассные марки.
Она кивнула, рассмеявшись.
— Подозреваю, что не обошлось без вмешательства свыше. Бен нашел их в сундуке с одеждой на чердаке. Извлекая из груды тряпок треуголку, он уронил их мне прямо под ноги.
Марко глянул недоверчиво.
— Софи не сказала, куда их дела?
— Нет. Говорила, что забыла.
Недолгое его молчание сменилось озорной улыбкой.
— Действительно вмешательство потусторонних сил. Хотя и не уверен, что мне приятно, когда читаются мои любовные признания четырехлетней давности.
— Ты хочешь сказать, что сейчас чувствуешь по-другому?
Он торжественно кивнул, затем взял ее лицо в свои ладони.
— Я лучше узнал тебя. И чувства мои стали глубже.
— Я читала твои признания прямо перед твоим приходом, — прошептала она, полусмеясь-полуплача. — О, Марко, я разделяла твои чувства. Знай: я любила тебя с тринадцати лет!
Марко застонал, притягивая ее к себе.
— А я полюбил тебя тогда, когда ты приехала в Прицци с Софи.
— Что было не так в тринадцать лет?
Он затрясся от смеха, прижимая ее крепче.
— Скобки на зубах, косички.
Она извернулась, пытаясь возмутиться. Он поцеловал ее; этот долгий, жадный поцелуй прервал разговор, заставляя вспомнить о желаниях, угрожающих овладеть обоими.
Когда они оторвались друг от друга, Полли сказала, что у нее такое чувство, будто они существовали врозь долгие годы, а не недели.
— Марко, я с ума сходила.
— Я тоже, — сказал он хрипло, обхватывая ее за талию, лаская живот над шортами. — Милая, Полли, мне так жаль. Это все гордыня. Я пытался забыть то, что ты говорила мне во время ссоры. Думал, ты вышла за меня только из-за Бена. А потом Лучано сказал, что Софи говорила ему, как ты любишь меня.
— Софи? — Полли моргнула, на губах появилась легкая улыбка. — Ну что ж, если она смогла сделать хоть что-то, что послужило исправлению причиненного вреда, то не такая уж она плохая.
— Ее последний шанс оправдаться? — усмехнулся Марко, блестя глазами. — Может быть. Полли, ты любишь меня?
— Беспредельно. Почему, ты думаешь, я вышла за тебя замуж? — Счастье пьянило ее. — А ты любишь меня?
— Всем сердцем.
Она притянула его темную голову, погрузила пальцы в густые волосы и поцеловала с такой нежной страстью, что он подхватил ее на колени и, не прерывая поцелуя, принялся ласкать обнаженное тело под майкой, пока она не задохнулась от нарастающего возбуждения.